Индийская литература

[Pixie]

Древнейшим памятником И. литературы являются веды и примыкающая к ним обширная прозаическая литература, разрабатывающая и дополняющая их содержание.

69DE1D78-9C58-450A-A98B-4E3C3BF374E3.jpeg

Период, к которому относится создание собственно вед, или стихотворных их частей, так называемых самхита (соединение, сборник), начинается ок. 2000—1500 г. (Ригведа-самхита) и кончается ок. 1200—1000 г. до Р. Хр. К нему примыкает эпоха, в которую вырабатывается названная прозаическая литература (от 1000—800 г. до 400 или 300 до нэ). Древнейшими памятниками ее служат брахманы (brâhmana), относящиеся приблизительно к периоду между 1000—800 гг. до Р. Хр. и представляющие собой главным образом объяснения сложного жертвенного ритуала. К брахманам примыкают более поздние араньяка (лесные книги), предназначенные для отшельников, предающихся благочестивому созерцанию и размышлению о вопросах религии и культа.

Мало-помалу философский и теософический элемент начинает в них обособляться, и таким образом вырабатываются древнейшие философские трактаты индусов — упанишады (тайное, сокровенное учение); церемонии же и правила ритуала начинают излагаться в сутрах (sûtra — нить, шнур, правило, руководство).

Период более поздних брахман, араньяк и упанишадов относится приблизительно к 800—600, а период сутр — к 600—400 или 300 до нэ. Брахманы все связаны с той или другой ведой. К Ригведе принадлежат Айтарея-брахмана, посвященная, главным образом, ритуалу Сомы, и Шанкхаяна- или Каушитаки-брахмана , в которой жертва Соме играет также видную роль, но только как составная часть общей системы ритуала. Обе брахманы весьма интересны заключающимися в них легендами. К каждой примыкает своя араньяка. Айтарея-араньяка (в которой четыре главы 2-й книги образуют Айтарея Упанишад, изд. 1874 г. в Калькутте) и Каушитаки-араньяка (третья книга — К.-упанишад). Айтарея-брахмана принадлежит к древнейшим брахманам. К Самаведе принадлежат: Тандья-брахмана (состоит из 25 книг и потому называется также Pañcavimça-B.), занимающаяся также жертвой Соме (как и вся Самаведа); затем Шадвимша-б. и Чхандогья-б. Восемь последних глав Чхандогьи-б. образуют так называемый Чхандогья-упанишад. Остатком четвертой брахманы Самаведы (девятой книги) считается Кена- или Талавакара-упанишад.

Общий характер брахман — чрезмерное развитие мистических и фантастических ухищрений, постоянные отождествления различных видов священной песни (Саман) со всевозможными вещами на земле и на небе.

К черной Яджурведе принадлежат: Тайттирия-брахмана и связанная с ней Тайттирия-араньяка, четыре последних главы которой образуют Т.-упанишад и Яджники, или Нараяния-упанишад.

С белой Яджурведой связана знаменитая и самая важная из всех брахман — Шатапатха-б. Шатапатха-б. состоит из XIV книг (канда), из которых девять первых составляют древнейшую часть; книги X—XIII содержат частью мистические легенды и толкования, частью уже известные ритуальные описания и объяснения; книга 14-я образует самостоятельное произведение — упанишад, носящий название Брхад-араньяка («великая а.»), самый большой и замечательный среди упанишадов.

Легенды Шатапатха-б. имеют большое историческое и историко-литературное значение; в них встречаются имена разных местностей и лиц, игравших, по-видимому, в истории Индии большую роль; здесь же находим древнейшее индийское сказание о потопе и т. д. Многие из них впоследствии подвергались искусственной обработке, как, напр., легенда о разлуке Пуруравы и Урваши, послужившая сюжетом для одной из лучших драм Калидасы. Брахмана Атхарваведы носит название Гопатха-б. Из упанишадов очень многие причисляются к Атхарваведе, но это большей частью позднейшие произведения. Один из важнейших — Катхака-упанишад. Общее число всех упанишадов очень значительно. Вебер насчитывает их 235.

Древнейшие и важнейшие из них — те, которые образуют заключение трех главных вед и носят потому название Веданта, т. е. «конец вед».

Древнейшие упанишады: Айтарея-, Каушитаки-, Вашкала-, Чхандогья-уп., Шатарудрия, Шикшавалли или Тайттирия-Самхита-уп., Тадева, Шивасамкальпа, Пурушасукта, Иша-уп. и Брхад-Араньяка. К ним можно причислить и Катхака-, Майтри-, Шветашватара-уп. и, может быть, Мундака и Прашна-уп.

Законченной философской системы здесь нет. Некоторые главные мысли встречаются несколько раз, но в общем это довольно пестрый калейдоскоп полупоэтических, полуфилософских фантазий, прозрений, поражающих часто своей глубиной, изложенных нередко в виде диалогов двух спорящих или беседующих лиц. Все это выражено необыкновенно оригинально, живо и непосредственно, с большим энтузиазмом, который вызывается сознанием, что истина здесь, близко: одно усилие духа, и он овладеет ей. Позже из этих полуфилософских, полупоэтических трактатов выработалась законченная философская система, носящая также название Веданта.

Сутры распадаются на два главных отдела: 1) шраута, или кальпа-сутры, излагающие систематически жертвенный ритуал (кальпа) и основанные на священном предании (шрути), т. е. на ведах и брахманах, открытых свыше. 2) Смартасутры, подающие правила домашней и общественной жизни и покоящиеся на обыденном мирском предании, «воспоминании, памяти» (смрти).

Смартасутры, в свою очередь, разделяются на грхьясутры, т. е. правила домашней жизни, и дхармасутры, т. е. руководства к исполнению общественных обязанностей, долга, законов. Здесь мы находим сухое описание жертвенного ритуала, изложенное обыкновенно в виде необыкновенно сжатых, а потому трудно понимаемых формул. Особенную древность среди них имеет Манавашраутасутра, принадлежащая к «черной» Яджурведе. Кроме нее, с «черной» Яджурведой связаны шраутасутры: Лаугакши, Баудхаяна, Бхараваджа, Апастамба, Гираньякешина. К «белой» Яджурведе принадлежит Катьяянашраутасутра. К Ригведе относятся шраутасутры Ашвалаяны и Шанкхаяны. К Самаведе принадлежат шраутасутры Машаки, Латьяяны и Драгьяяны, а к Атхарваведе Вайтанасутра. Имена, прибавляемые к общему термину «шраутасутра», означают ученых брахманов, принадлежавших к разным ведийским школам и составивших эти руководства.

Общий интерес представляют грхьясутры. Обряды домашнего богослужения, ежедневные молитвы и дары, приносимые богам главой семьи, различные случаи семейной жизни, сватовство, обручение, свадьба, обряды и обычаи при беременности, рождении ребенка и наречении ему имени, при отправлении его в ученье, его поведение в доме учителя-брахмана, прием важных гостей, отъезд в дорогу и возвращение, закладка собственного дома индусом, созревшим уже для семейной жизни, освящение прудов, колодцев, садов, дома, если на него сядет сова или в нем заведутся пчелы и муравьи, обряды при вкушении первых плодов, при выпускании коров на пастбище, дары предкам и жертвы за умерших и т. д. — вот богатое содержание, находимое в грхьясутрах. Грхьясутры также распределяются по разным ведам и носят названия по их полумифическим составителям. К Ригведе принадлежат: Ашвалаяна-грхьясутра и Шанкхаяна-грхьясутра. К «черной» Яджурведе относятся Катхака-г. и Манава-г., а к «белой» — Параскара-г. С Самаведой связана Гобхила-г., а с Атхарведой Каушикасутра.

Другой вид смартасутр, дхармасутры, являются сборниками обычного права, на которых основывается позднейшая юридическая литература индусов.

Упанишадами заканчивается ведийский период, на что указывает и их название Веданта (конец вед).

Религиозное движение буддизма внесло в историю И. литературы сравнительно немного произведений. Во главе их необходимо поставить Дхаммапада, собрание изречений на языке пали, представляющее собой самое прекрасное и поэтическое произведение всей буддийской литературы. Особенно характерны для буддийской литературы так называемые джатаки, т. е. рассказы из прежней жизни Будды, который возрождался 550 раз. Они очень важны для характеристики буддийской морали и житейской философии и несомненно играли также важную роль в развитии индийских басни и притчи.

Священные книги буддистов (у сев. буддистов на санскрите, у южн. на яз. пали), приведенные в порядок на первых трех соборах, носят название Трипитака (три корзины) и делятся на три отдела:
1) Сутры, древнейшая часть, содержат изречения и проповеди Будды, его беседы с учениками и т. д
2) Виная трактует о дисциплине, иерархии и культуры ,
3) Абхидхарма — догматическо-философского содержания, метафизика буддизма.

К исторической литературе, созданной буддизмом, принадлежат близко родственные между собой по содержанию палийские хроники: Дипаванса и Магаванса, имеющие важное значение для И. истории вообще.

Литература индийских средних веков, т. е. эпохи, непосредственно примыкающей к ведийской и начинающейся приблизительно с VI века до Р. Хр., отражает на себе все разнообразные исторические влияния и течения этого времени. Характерные ее черты: преобладание фантастического элемента, наклонность к чудесному во всех областях и во всех его видах, весьма ярко выраженное стремление к неземному, сверхъестественному, мечтательность, резигнация, глубокая искренность и задушевность настроения, наряду с бесформенностью и отсутствием чувства меры в отношении формальной архитектоники. Этими чертами она живо напоминает европейскую романтическую литературу. В формальном отношении замечательно почти полное отсутствие прозы; огромное большинство произведений написано в стихотворной форме. Не только кодексы законов (дхармашастры), но и научные сочинения (за исключением грамматических и философских) писались стихами. Своеобразный прозаический стиль, вырабатывавшийся в ведийских брахманах и упанишадах, приходит в забвение. Там, где встречается проза (в грамматических и философских сутрах, комментариях и т. д.), она имеет в высшей степени сжатый, напоминающий математические формулы стиль, чуждый жизни, вполне искусственный. Прозаические отрывки встречаются еще в драме, сказке и басне, но всегда вперемежку со стихотворной речью. При таких условиях вполне естественно, что прозаический стиль средневековой индийской литературы так и не развился и в сравнении с древней прозой представляет скорее шаг назад, тогда как искусство версификации достигает высокого совершенства. Древнейшие произведения этой эпохи — эпические. В этом отношении история развития литературы у индусов совершенно иная, чем у греков, начавших с эпоса и потом перешедших к лирике и драме. Индусы, напротив, начали с религиозной лирики (веды), в которой, правда, встречаются уже известные зачатки эпоса и даже драмы, но в весьма еще эмбриональном состоянии. От лирики они перешли к эпосу, за которым последовала драма.

Эпос индусов представляет, таким образом, вышеотмеченные романтические характерные черты, тогда как эпос греков имеет строго классический характер.

Эпические поэмы индусов распадаются на:

1) итихасы, пураны или акхьяны (т. е. саги, былины, сказания),
2) кавья, т. е. искусственные поэмы, сочиненные поэтами (kavi).

Представителем первого класса является Махабхарата, второго — Рамаяна. Итихаса-пуранами называются уже в более поздних брахманах те легендообразные отдельные вставки, которые в них встречаются довольно часто. Эпитеты итихаса (легенда, сага), пурана («старина», быль, былина), акхьяна (сказание, рассказ) прилагаются все к Махабхарате, которая является, таким образом, поэмой, принявшей в себя сказания и легенды прежних веков. Напротив, Рамаяна — поэма, задуманная и выполненная по известному определенному плану одним поэтом, называется обыкновенно кавья и представляет собой образчик искусственной поэмы. Махабхарата представляет собой огромную поэтическую энциклопедию, соединяющую в себе все древние сказания. Ее главной фабуле (борьба двух родов, Куру и Панду, происходящих от Бхараты, одного из представителей Лунной династии, из-за обладания клочком земли около теперешнего Дели и столицей Гастинапурой. Борьба оканчивается примирением обеих сторон) отведена только часть всей поэмы — 20000 шлок (двустиший). Остальные 80000 шлок заняты всевозможными вставными эпизодами, из которых иные сами представляются объемистыми и совершенно самостоятельными поэмами. В поэме находится такое ее определение: «это великий учебник полезного, учебник справедливого, учебник приятного, высказанный Вьясой, обладающим неизмеримым духом».

Автором Махабхараты является вполне мифическое существо Вьяса, которому приписывается и сочинение различных древних текстов: Вед, Пуран, Веданты и т. д., тогда как автор Рамаяны — Вальмики — не имеет такого баснословного характера, хотя о нем почти ничего не известно. Несомненно, что общий характер Махабхараты с ее героическим мировоззрением указывает на ее большую древность (по крайней мере в главной фабуле) сравнительно с Рамаяной, герой которой — олицетворение добродетелей, выработанных уже брахманизмом: послушания, покорности судьбе, верности долгу, самоотречения, благочестия и т. д. События, послужившие главным сюжетом для Махабхараты (борьба Куру и Панду), относятся приблизительно к 1000 г. до нэ., т. е. к тому времени, когда индусы уже подвинулись дальше на Восток, в долину Ганга, и у них начинал складываться государственный и общественный строй. Эти события, вероятно, очень скоро и послужили сюжетом для отдельных сказаний, или рапсодий (акхьяна, итихаса), из которых впоследствии выросла Махабхарата. Несомненно, что ее общая редакция сложилась гораздо позже, вероятно, еще до начала нашей эры, так что древние легенды и былины ее все-таки носят на себе следы позднейших исторических влияний.

Брахманизм наложил на них свою печать, и Махабхарата является богатым источником для изучения выработанных им общественных форм и этических идеалов.

Окончательная же редакция Махабхараты, вероятно, относится уже к первым векам нашей эры, когда поэма приняла ее современные размеры и состав.

Содержание Рамаяны более цельно и менее богато, чем содержание Махабхараты, но и она содержит в себе несколько самостоятельных эпизодов, нарушающих (хотя и не в такой мере, как в Махабхарате) единство плана и цельность впечатления. Некоторые части ее, быть может, не менее древни, чем древнейшие составные элементы Махабхараты, но общий ее характер носит отпечаток безусловно позднейшего, более романтического мировоззрения. Сюжет ее и сама поэма до сих пор пользуются особенной любовью и популярностью среди индусов.

К Махабхарате во многих отношениях примыкают большие эпико-дидактические поэмы, носящие имя Пуран. Термин этот встречается уже в брахманах, где обозначает собой повествования космогонического содержания. Он же применяется и к Махабхарате.

Содержание Пуран: космогония, баснословная история, подвиги и история древних богов, святых и героев, их генеалогия и т. д. Все они сравнительно позднего происхождения (последнее тысячелетие) и носят на себе сильный отпечаток индусского вероисповедания: вишнуизма и шиваизма (особенно первого). Их общим источником является Махабхарата, древние саги которой в Пуранах подвергаются сильной модификации.

Точно так же рядом с Рамаяной стоит целый ряд других, более поздних катая, т. е. искусственных поэм. Значительнее других две поэмы, приписываемые Калидасе, т. е. относящиеся, вероятно, к VI ст. до нэ: Рагхуванша (род Рагху) и Кумарасамбхава (рождение бога войны). Обе отличаются выдающимися поэтическими красотами и, быть может, действительно принадлежат Калидасе. Прочие кавья по своему содержанию очень близко соприкасаются с Махабхаратой и Рамаяной, перерабатывая одни и те же сюжеты; но в них нет простоты, объективности и непосредственности этих двух великих поэм. Эпический элемент в них все более и более переплетается с лирическим, дидактическим и эротическим. В отношении формы мы находим в них особую изысканность, стремление к игре разными внешними трудностями, искусственность, развитую в высшей степени. Среди них первое место занимают так назыв. Махакавья, т. е. «Великие кавья» (числом 6). К ним принадлежат, кроме Рагхуванши и Кумарасамбхавы, еще четыре:
1) Бхаттикавья, изображающая историю Рамы, причем главное внимание автора обращено на объяснение грамматики и употребление неправильных форм склонения и спряжения;
2) Магхакавья, или Шишупалабадха (смерть Шишупалы, соч. Магха), относящаяся к концу Х в.;
3) Киратарджуниям поэта Бхарави, вероятно, VI в.
4) Найшадхиям, относящаяся к XII в.

Из других кавья следует упомянуть Налодая, приписываемую Калидасе. Содержание ее — известная история Наля и Дамаянти, составляющая один из лучших вставных эпизодов Махабхараты. Авторство Калидасы, впрочем, сомнительно. Поэма является образчиком необыкновенной искусственности, отличающей позднейшие кавья. Всевозможные искусственные размеры, аллитерации, внутренняя и конечная рифма, игра формальными трудностями — ее внешние черты. Что касается содержания, то эпический элемент в ней часто исчезает за длинными лирическими излияниями. Так, напр., вся вторая песня поэмы, по размерам большая всех остальных, имеет чисто лирический характер и изображает счастие новобрачных Наля и Дамаянти. До чего доходило стремление к внешней виртуозности, кроме Бхаттикавья, может служить примером кавья Рагхавапандавиям поэта Кавираджи из Х в., в которой одновременно, одними и теми же словами рассказываются два сюжета: Махабхараты и Рамаяны. Разумеется, это достигается только употреблением слов и оборотов, имеющих двоякое значение.

Калидасе приписывается эпическая поэма на пракрите (на диалекте Магараштри, из которого потом выработался новоиндийский язык Маратхи), содержание которой дает опять история Рамы: Сетубандха (постройка моста) или Раванабадха (смерть Раваны, демона, похитившего жену Рамы).

Индийские басни и сказки в отличие от рассмотренных произведений представляют многочисленные и очень близкие родственные связи с такого же рода произведениями других народов. Очень трудно решить, являются ли они оригинальными продуктами И. творчества или заимствованы у других народов, особенно у греков. Действительно, многие И. басни (в Панчатантре, Гитопадеше и др.) поразительно схожи с греческими, приписываемыми Эзопу.

Самый богатый и важный в историко-литературном отношении сборник И. сказок и басен — Панчатантра («Пять книг»), время возникновения которого определить точно нельзя. Во всяком случае, он уже существовал до 531—579 гг. , потому что в это время был переведен на пехльви по приказанию персидского царя Хосру Ануширвана. За этим переводом последовал целый ряд других: на арабский, греческий, персидский, сирийский, еврейский, латинский, немецкий и др. языки.

В очень близком отношении к Панчатантре находится другой такой же сборник, Гитопадеша, большая часть которого заимствована из Панчатантры. Но в нем сильнее выступает сентенциозный элемент; число изречений (прекрасных и глубоких) здесь так велико, что нарушает ход рассказа. В Индии Гитопадеша до сих пор одна из любимейших книг.

Кроме этих двух сборников, есть еще несколько других, имеющих также общее литературно-историческое значение. Таков сборник сказок и историй Веталапанчавиншати, Шукасаптати (70 рассказов попугая), превратившийся в турецкое Тутинаме — книга попугая; Синхасанадватриншати, т. е. «32 рассказа трона царя Викрамадитьи», или Викрамачарита, т. е. «приключения Викрамы», где рассказчиком является царский трон. Особенное значение среди этих сборников имеет собрание сказок Сомадевы из Кашмира — Катхаритсагара, т. е. «море сказочных потоков», в котором находится также извлечение из первых трех книг Панчатантры. От других сборников сохранились только их заглавия. Весьма вероятно предположение Бенфея, что Синдбад, мореход арабской 1001 ночи, герой «Повести о семи визирях», есть позднейший отголосок пустившегося странствовать индийского Сиддхапати (т. е. владыки волшебников или мудрецов), который на своей родине совершенно позабыт.

У индусов было также несколько романов: Дашакумарачаритам, принадлежащий Дандину; Васавадатта, автор Субандху и, наконец, Кадамбари (имя героини), автор Бана.

В области лирики имеется лишь небольшое число более обширных лирических поэм, среди которых первое место занимают поэмы Калидасы: Мегхадута (облако-посол) и Ртусанхара (собрание времен года). Содержание первого вращается в сфере чисто человеческих чувств и образов, хотя герой стихотворения — Якша, т. е. гений, полубог из свиты Куверы (бога богатств). Разлученный со своей милой, он посылает ей свой привет с проходящей мимо тучей и описывает ей дорогу, по которой ей придется лететь.

Описательный элемент еще ярче в другой поэме Калидасы — Ртусанхара (описание шести И. времен года), обличающей богатую наблюдательность, тонкое понимание красот природы и живую, яркую фантазию автора, мастерски избегающего монотонности и безжизненности подобного рода поэм.

Другая объемистая лирическая поэма — Гхатакарпара, очень искусственная по форме и содержанию.

Замечательна также эротическая поэма Чаурапанчашика (50 строф Чауры), или просто Панчашика. Автор описывает в ярких и сладострастных образах свое любовное счастье. Автором ее, вероятно, был Бильхана, живший, по Бюлеру, во 2-й половине XI в.; по преданию, он находился в тайной связи с царской дочерью, был открыт и присужден к смерти. В ожидании казни он сочинил свою поэму, снискавшую ему прощенье и руку царевны.

Прочие лирические произведения И. средних веков представляют собой коротенькие стихотворения, в сжатых словах и немногих чертах дающие образ, настроение или какую-нибудь ситуацию. В этом отношении они напоминают изречения — весьма любимый у индусов и достигший высокого совершенства род поэзии. Эти миниатюры, обнаруживающие в немногих, но тонких и нежных чертах самую утонченную и богатую наблюдательность и глубину впечатления, представляют и в формальном отношении особенную изысканность и утонченность. Их прихотливая метрика так своеобразна, что не поддается передаче средствами другого языка и требует непременно знакомства с ними в подлиннике. Таковы произведения Бхартрхари (Bhartŗhari), который был в одно время поэтом, грамматиком и философом. Судя по сохранившимся известиям кит. писателя И-Цинга, Бхартрхари был беспокойной, артистической натурой, постоянно увлекавшейся и непостоянной; увлекшись буддизмом, он сделался монахом, но потом, опять соблазнившись мирскими радостями, вышел из общины, опять вернулся в нее и опять вышел, что проделывал семь раз. Он сознавал свой недостаток, но не мог с ним справиться. От него остались три шатаки (сотни) превосходных маленьких стихотворений, из которых первая — эротического содержания, а другие две имеют характер изречений и полны остроумия и юмора. Первая шатака, или Шрнгарашатакам (шатака любви), полна грации и юмора, напоминающих иногда очень близко Гейне. В заключение поэт разочаровывается в утехах любви и жаждет покоя, уединения в тихих лесах. Самоотречению и его восхвалению посвящена третья шатака. Бхартхари приписывается также упомянутая выше Бхаттикавья .

Калидасе приписывается Шрнгаратилакам (украшение любви) — собрание небольших эротических стихотворений, грациозных и нежных.

Главным произведением эротич. лирики индусов является Амарушатакам (100 строф Амару), автор которого большой мастер в изображении разных любовных ситуаций: первой стыдливой любви, любовной тоски, ревности, ожидания, любовных ссор и примирений и т. д. Несмотря на однообразие положений, Амару не впадает в монотонность и всегда находит новые и оригинальные черты и образы.

Изящные эротические стихотворения находятся также в одном трактате по риторике XV в. Сагитьядарпана (зеркало поэзии), где они приводятся как образцы.

Образчики подобных стихотворений других поэтов можно найти в таких же трактатах: Кавьядарша (зеркало поэзии), Дандина, Кавьяпракаша.

Кроме вышеназванных произведений, заслуживает внимания Сапташатакам (700 строф) поэта Гала (Hâla), обширная антология маленьких лирических стихотворений, написанных на пракрите. Большинство их также эротического содержания. Рядом со сладострастными вольностями здесь встречается много прелестных вещей: одни чисто лирического характера, другие — миниатюры, жанровые картинки.

Переходное звено от лирики к драме составляет знаменитая лирико-драматическая поэма «Гитаговинда» (песнь о пастухе) поэта Джаядевы, жившего в Бенгалии. Содержание ее: любовь Кршны (воплощение Вишну) к прекрасной пастушке Радхе, их ссора и благополучное примирение. Гитаговинда представляет большой историко-литературный интерес тем сходством, которое замечается у нее с так называемыми ятрами, народными драматическими представлениями, сохранившимися до сих пор в Бенгалии.

Ятры изображают обыкновенно различные случаи из жизни Кршны и состоят из песен, сменяющихся импровизируемым диалогом. Действующие лица тоже Кршна, Радха, его отец, мать, пастушки и шутник Нарада. Они составляют необходимую принадлежность культа Кршны и ведут свое начало из церемоний и процессий, совершавшихся при этом культе. В этом отношении они представляют полную параллель с христианскими мистериями. В высшей степени вероятно, что эти ятры, или полулирические представления из жизни Кршны, ведут свое начало из глубокой древности.

Гитаговинда представляет собой не что иное, как такую ятру, только прошедшую сквозь фантазию талантливого поэта. Сходство ее с ятрами делает весьма вероятным предположение Лассена, что И. драма развилась из культа Вишну и что Гитаговинда, несмотря на свою принадлежность к позднейшему времени, есть образчик или отражение такого примитивного драматического произведения. В известные дни, посвященные празднованию Вишну-Кршны, перед собравшимся народом исполнялись наиболее замечательные сцены и случаи из жизни этого бога. Танцы, пение и музыка играли при этом важную роль, а диалог, или необходимая в известных местах прозаическая речь, предоставлялись изобретательности исполнителей. Из таких праздничных представлений, похожих на нем. Singspiel’и, развилась И. драма, как греческая — из празднеств Дионису.

Гитаговинда интересна еще в том отношении, что ее чувственные эротические картины и образы истолковываются И. брахманами в мистическом смысле, что, кажется, отчасти лежало в намерении самого автора. Взаимная любовь Кршны и Радхи, их разлука и стремление к соединению, которое наконец достигается, — должны изображать страстное влечение человеческой души к высшему божеству и слиянию с ним. В этом отношении Гитаговинда представляет разительную параллель с библейской Песнью Песней. Начала И. драмы, таким образом, обыкновенно ищут в культе Вишну-Кршны. Противоположная теория, отрицавшая самобытность И. драмы и выводившая ее от греческой, которую могли завезти в Индию греки Александра Македонского, была выставлена Виндишем, но без особого успеха. Сами индусы считают изобретателем драмы мифическое лицо Бхарату, исполнявшего танцы и театральные пьесы перед богами, причем актерами ему служили Гандхарвы и Апсарасы. Ему же приписываются многие сутры, или правила сценического искусства.

Древнейшая пьеса, исполнявшаяся Бхаратой, называется «Выбор жениха богиней Лакшми» (жена Вишну), что опять указывает на роль, играемую культом Вишну в истории И. драмы. Но само слово Бхарата значит, между прочим, «актер», так что, быть может, в его лице мы имеем очень обыкновенное у индусов олицетворение (драматического искусства).

Во многих народных И. говорах бхарата значит также «певец», на чем уже строил Лассен свое предположение о выдающейся роли пения в начатках И. драмы.

Несомненно, что и танцы играли в них не менее важную роль. От корня nat (пракритская форма от nart — танцевать) производится целый ряд форм, означающих разные понятия сценического дела: каузатив nâtayati = представлять в лицах, nâtya — танец, мимика, лицедейство, nata и nâtaka мужского рода — актер (т. е. первично танцор), среднего рода — драма и именно ее высший род. Каково бы ни было первое начало И. драмы, но развитие ее было богато и разнообразно.

Все драматические произведения делились на:

1) rûpaka, т. е. драматические произведения высшего класса,

2) uparûpaka — драматические пьесы низшего разбора.

В первом насчитывалось 10 родов, а во втором 18.

Некоторые из подразделений основаны были на чисто внешних, часто натянутых и несущественных признаках, что объясняется пристрастием индусов к изысканной и хитрой систематизации, но во всяком случае свидетельствует о замечательном развитии драмы. Высший род — nâtaka; сюжет должен быть серьезен и важен и взят из истории или мифологии (пример: Шакунтала Калидасы); действующими лицами могут быть только князья, полубоги и боги; фабула должна быть основана только на любви или героизме; число актов не меньше пяти и не более десяти.

Шутливый и комический элемент, однако, допускается; трагический конец вообще невозможен в И. драме. Смерть героя или героини даже не должна быть упомянута.

Вообще требования приличия и этикета исключали массу сценических ситуаций, как серьезных, так и комических. Так, на сцене не допускались: враждебный вызов, проклятие, изгнание, разжалование, народные бедствия; нельзя было кусаться, царапаться, целоваться, есть, спать, купаться, мазаться и жениться. Второй род первого класса, пракарана (произведение), близок к nâtaka, но менее серьезен. Сюжет (самое подходящее — любовь) должен разыгрываться в порядочном обществе; действующими лицами могут быть министры, брахманы или уважаемые купцы; героиня — из хорошей семьи или гетера (как и у греков, пользовавшаяся уважением). Пример: Мрчхакатика Шудраки. Прагасана (смех, насмешка) называлась небольшая одноактная пьеса сатирического или комического характера. В ней осмеивалось лицемерие или чувственность. Действующими лицами могли быть: аскет, царь, брахман, мошенник.

Из упарупака высшая — nâtika, отличающаяся от nâtaka только числом актов (не больше 4). Образчиком может служить Ратнавали. Затем следует упомянуть trotaka (разрывающая) в 5, 7, 8 и 9 актов; действие происходит то на земле, то на небе. Пример — Урваши Калидасы. Формальные особенности И. драмы: каждая пьеса начинается с пролога, перед которым читается особая молитва или благословение (nândî); затем следует сжатое сообщение об исполняемой пьесе и ее авторе, после чего в диалоге директор труппы и один из ее членов как бы испрашивают благоволение публики, указывая в конце на имеющих появиться действующих лиц. Число актов от 1 до 10, иногда оно определено, иногда предоставлено автору (в известных границах); длительность действия в одном акте не больше дня, но между несколькими актами могут проходить и целые годы.

В Шакунтале в последнем акте является уже маленький сын героини, плод ее любви, которая в первом акте только что завязывается. В другой драме между первым и вторым актом проходит даже 12 лет. Единство места также не соблюдается (как в романтической драме); перемена места может происходить в течение одного акта, и действие переносится даже на небеса, в воздушное царство нимф, демонов и полубогов. Число лиц не ограничено и нередко очень значительно.

Язык весьма разнообразен. Каждое действующее лицо говорит особым диалектом: цари, герои, брахманы и вообще мужчины высшего класса говорят на санскрите, а женщины и мужчины низшего класса — на пракрите (см.).

В последнем случае опять наблюдается связь между общественным положением действующего лица и языком его речей: женщины высших сословий поют на пракритском диалекте магараштри, но их диалог ведется на говоре шаурасени; на последнем говорят также дети, служанки почище, евнухи и т. д.; прочие лица говорят на других говорах (магадхи, абхири, аванти), а самые презренные люди — на говорах пайшачи (угольщики, судомойки) и апабхрамши (варвары и т. д.).

Сценическое устройство было просто, и фантазия слушателей должна была дополнять многое (как в театре времен Шекспира). Особых театров не было, равно как сложных декораций и машин. У царей были во дворцах особые покои (Samgîta-çâlâ, т. е. концертная зала), в которых, вероятно, происходили и драматические представления. Занавес был в глубине сцены; за ним находились уборные (nepathya), откуда являлись и куда скрывались актеры. Занавес этот носил загадочное название yavanikâ, т. е. ионический, греческий занавес, что приводилось как одно из доказательств греческого влияния на И. театр.

Одним из доводов в пользу этого влияния было еще присутствие особого комического действующего лица в И. драме, так назыв. видушака, которое сравнивалось с поверенным хитрым рабом (servus currens) греко-римской комедии. Но видушака — вполне И. продукт, и до сих пор подобные шуты встречаются при дворах туземных князей. Скорее его можно сравнить с шекспировским шутом. Вообще И. драма в форме и содержании очень напоминает приемы Шекспира. Отсутствие типов и стремление к характеристичной индивидуальности, романтическая свобода в обращении с условиями места и времени, отсутствие трех единств, пестрая смена стихотворной и прозаической речи, даже характер юмора, игра слов, контрасты серьезного и комического в одной и той же пьесе, фантастический элемент — все это иногда имеет совершенно шекспировский характер (mutatis mutandis).

Эпоха высшего процветания И. драмы простирается от V до VIII или IX ст. В V—VI вв. жил Шудрака, автор комедии «Мрчхакатика» (глиняная колясочка), в VI — Калидаса, в VII — Шри Гарша, предполагаемый автор пьес «Ратнавали» и «Нагананда»; и в VIII — Бхавабхути. Вишакхадатта, автор замечательной во многих отношениях пьесы «Мудраракшаса», жил, вероятно, в VII—VIII вв. VI в. вообще должен быть отмечен, как золотой век классической И. литературы. К нему относится деятельность Калидасы, не только величайшего И. драматурга, но и автора наиболее почитаемых после Рамаяны и Махабхараты поэм — «Кумарасамбхава», «Рагхуванша», «Мегхадута» и «Ртусанхара». В этом же веке И. сказка и басня достигли уже такой славы, что персидский царь велел перевести Панчатантру; тогда же жили романист Дандин, лирик Гхатакарпара, автор изречений Веталабхатта и такие ученые, как астроном Варагамигира, филологи Амарасинха и Вараручи, философ Дигнага и мн. другие.

Следующее VII ст. дало поэта и ученого Бхартрхари, романистов Бана и Субандху, драматурга Дхавака и др.; тогда же были написаны такие ученые произведения, как Кашика (ученый комментарий к очень трудным для чтения сочинениям знаменитого грамматика Панини).

Калидасе приписываются три драмы: самая знаменитая из них «Шакунтала», затем следует «Урваши или Викраморваши» и наконец «Малавикагнимитрам», т. е. «Малавика и Агнимитра».

Первые две являются настоящими представительницами романтической сказочной и фантастической И. драмы; последняя скорее напоминает новейшие пьесы, построенные на сложной, запутанной интриге. Сюжеты первых двух заимствованы из древних сказаний или саг, встречаемых в эпосе и даже в ведийской литературе (Урваши — в Шатапатха-брахмане). Содержание последней взято из жизни И. царей; легкая придворная и гаремная интрига составляет зерно пьесы.

Общий характер драматических произведений Калидасы — необыкновенная гармоничность, непосредственная неясность и тонкость всех мотивов, настроений и ситуаций. Ничего резкого, страшного, мрачного или отталкивающего, никаких грубых контрастов. Необыкновенно тонкое чувство художественной меры разлито во всех мельчайших подробностях, сглаживая все, что могло бы произвести резкое впечатление, и придавая всем контурам пьесы изящную мягкость и гармонию.

В этом отношении Калидаса может быть сравниваем с Рафаэлем и Моцартом (как драматическим композитором). Неудивительно, что это чувство красоты и меры у Калидасы так пленяло Гёте. Совершенно в другом роде, чем драмы Калидасы, драма «Мрчхакатика» Шудраки. Мягкости и нежности, фантастичности Калидасы здесь нет и следа. Сюжет пьесы взят из действительной жизни (взаимная любовь богатой гетеры Васантасены и бедного, но благородного Чарудатты, заканчивающаяся их соединением и возведением гетеры в достоинство законной жены) и выводит целый ряд живых и ярких характеров, созданных И. жизнью. Пьеса полна жизни, юмора и остроумия и представляет много сильных драматических мест, доказывая замечательную разносторонность И. гения, создавшего такие две совершенно несхожие творческие индивидуальности, как Калидаса и Шудрака.

К VII веку относятся драмы, приписываемые кашмирскому царю Шригарша или Шригаршадева: «Ратнавали» («Нитка жемчуга»), навеянная, очевидно, «Малавикой и Агнимитрой»; «Нагапанда» («Радость змеи») — декоративная вещь с сильным буддийским оттенком, и «Приядаршика» («Приятная для взора»). Литературу см. Шригарша.

В VIII в. жил Бхавабхути, считающийся вместе с Калидасой и Шудракой третьим выдающимся И. драматургом. От Бхавабхути сохранились три драмы: «Малатимадхава» («Малати и Мадхава»), «Магавирачарита» («Жизнь и подвиги великого героя») и «Уттарарамачарита» (дальнейшая судьба Рамы). Первая представляет в десяти актах историю любви Малати, дочери министра, к молодому человеку Мадхава, учащемуся в Удджаини сыну министра из другого княжества. В эту главную фабулу очень ловко введена история другой любви, друга Мадхавы (Макаранда) к Мадаянтике. Вторая пьеса изображает историю Рамы с незначительными уклонениями от Рамаяны. Третья пьеса изображает судьбу Рамы и Ситы по возвращении их на родину.

Пьесы Бхавабхути богаты поэтическими красотами. Ему удаются описания природы; он мастер в изображении интимных, нежных и тонких настроений и деликатных, тонких характеров. Рядом с этим он хорошо передает и глубокую, сильную страсть, особенно любовь, возвышенные и благородные характеры. Замечательно, что комический элемент у него стоит на заднем плане и во всех пьесах нет видушаки.

Замечательна также драма «Мудраракшаса» (печать министра Ракшаса) поэта Вишакхадатты, время жизни которого до сих пор с точностью не определено (VII—VIII в., может быть). Действие основано на политической интриге; пьеса обличает большой драматический талант; много жизни, движения и захватывающего интереса.

В Х в. уже была известна и популярна «Венисанхара» («Плетение косы») поэта Бхатты Нараяны. Сюжет этой шестиактной пьесы заимствован из Махабхараты.

Около 900 г. жил Раджашекхара, от которого осталось четыре драмы: «Баларамаяна» (повесть о ребенке Раме), «Прачандапандава» («Гневный потомок Панду»), или «Балабхарата» (дитя Бхарата), «Виддхашалабханджика» и «Карпураманджари».

В XI веке жили Кшемендра, или Кшемишвара, и Дамодара Мишра. Первый оставил драму «Чандакаушика» (гневный Каушика), а второй — «Гануманнатака» (драма о Ганумане), или «Маганатака» (большая драма), в 14 актах, невысокую в художественном отношении.

Поэту Джаядеве (не автор Гитаговинды) принадлежит драма «Прасаннарагхава» (кроткий потомок Рагху, т. е. Рама).

В заключение необходимо упомянуть о шестиактной драме Кршны-Мишры «Прабодхачандродая», т. е. восхождение месяца познания. Она принадлежит к более поздним произведениям И. театра (самое раннее — XII в.) и является одной из самых оригинальных и замечательных драм. Это самая полная аллегория теологическо-философского содержания, имеющая целью прославление ортодоксального брахманизма, с оттенком вишнуизма. Действующие лица — все абстрактные понятия, аллегории и символы, и тем не менее пьеса полна жизни, драматического интереса и силы.

Герои пьесы: верховный дух, способность представления, откровение, красноречие, размышление, бесстрастие, воля, правильное познание, царь-разум и его жена-мнение, религия и ее дочь — спокойствие, дружба, основательное суждение, терпение, сострадание, книжная ученость, лицемерие, царь-ошибка, брахман-наружная святость, их свита: сладострастие, эгоизм, гнев, скупость и т. д.

Оба царя, Разум и Ошибка, противопоставлены друг другу, и первый в конце концов побеждает.

После XII в. драматическая литература индусов продолжает существовать, хотя и не в состоянии достигнуть совершенства произведений золотого века. Сюжеты более серьезных драм — большей частью заимствованы из эпоса или из легенды о Кршне-Вишну. Рядом имеются и более или менее объемистые фарсы и комедии, большей частью очень грубого свойства. Художественное достоинство всех этих запоздалых плодов невысоко.

Кроме эпоса, лирики и драмы, И. поэзия представляет еще один оригинальный род поэзии, который весьма редок в других литературах — это отчасти известная нам из обзора других родов инд. творчества поэзия изречений. В изречениях индусов масса глубоких, возвышенных, благородных, часто поразительных и оригинальных идей, выраженных в ясной и изящно-художественной форме. Собрания таких изречений сравнительно редки: таковы две шатаки (сотни) Бхартрхари из его трех: «Нитишатака» (шатака житейского опыта) и «Вайрагьяшатака» (шатака разочарования, равнодушия), затем анонимные сборники «Шантишатака» (шатака душевного спокойствия) и «Мохамудгара» (молоток для глупости); большая же часть изречений рассеяна по различным другим произведениям: сказкам и басням (Гитопадеша, Панчатантра), эпосу (особенно Махабхарате), законам Ману и т. д.

Все изречения собраны, с прекрасным немецким переводом, у Бётлингка. Извлечение из собрания Бётлингка (387 изречений) в стихотв. переводе L. Fritze (Лпц., Reclam «Universal Biblioth.»).

Грамматическая литература индусов. В языкознании индусы стояли выше всех остальных народов древности, не исключая греков. Их наблюдения над живым языком отличались замечательной точностью, напоминающей метод современной физиологической фонетики. Анализ форм родного языка, сделанный И. грамматиками, сослужил большую службу и европейским языковедам, принявшимся изучать санскрит только в нынешнем столетии и только благодаря этому изучению поставившим языкознание на настоящий, правильный путь. Аналитическое направление индийской грамматической школы сказалось даже в слове, означающем грамматику: vyâkarana = разложение, анализ. Понятия корня, суффикса и префикса были эмпирически установлены индийскими грамматиками, и морфологический анализ слова на его составные части произведен с большим искусством и тщательностью; изучение фонетики, звуковых законов, определение условий, при которых происходит изменение или исчезновение звуков, отличается истинно научной точностью, удивительной тем более, что в других отраслях науки ее не хватало индусам. Для индийской грамматической школы весьма благотворным было то обстоятельство, что изучение языка и грамматики развилось на священных ведийских текстах, каждая буква которых была священна и требовала к себе глубочайшего почтения. Это и приучило индийских грамматиков к точности и тщательности, отличающей их работы.

Пробуждение интереса к языку у индусов является очень рано; этимологическое сближение слов и объяснение их состава, нередко вполне правильное — уже очень обыкновенный прием в древнейших брахманах.

Древнейшие грамматические работы индусов — так называемые Падапатха ведийских текстов и Нигхантавас (ведийские глоссы). Первые представляют собой особую форму ведийского текста, в которой слова, соединяющиеся обыкновенно в санскрите друг с другом, причем конечные звуки одного и начальные звуки другого известным образом влияют друг на друга и нередко подвергаются значительным изменениям (так называем. правила санддхи), разъединены и приводятся в неизменном виде. Это разъединение, явившееся необходимым для точного понимания священных текстов (потому что народный язык уже отошел в своем развитии от древнего ведийского), было очень нелегким делом и обратило внимание на те фонетические законы, по которым происходят изменения санддхи. Эта работа, приписываемая древним грамматикам Шакалья и Гаргья (первому для Ригведы, второму для Самаведы), положила начало индийской грамматической науке. Нигхантавас (глосарии) или Найгхантукам суть не что иное, как собрание ведийских глосс (в 5 книгах), предназначавшееся для устного преподавания; здесь собраны и объяснены непонятные и затруднительные ведийские слова. Объяснение заключается большей частью в сопоставлении синонимов; в 4 кн. собраны особо трудные слова, а в 5-й имена богов, встречающихся в ведах. Работа эта была в высшей степени необходима для понимания текстов, потому что разница между ведийским санскритом и позднейшим была особенно велика в лексико-семасиологическом отношении. Веды стали труднопонимаемыми до того, что древний философ Каутса, современник или предшественник грамматика Яска, утверждал, что веды — бессмыслица, так как состоят из непонятных слов.

К Нигхантавас Яска составил знаменитый комментарий «Нирукта» (объяснение), в высшей степени важный для истории инд. языкознания.

Яска жил еще задолго до знаменитейшего инд. грамматика Панини; между ними было еще несколько известных грамматиков.

Сами Нигхантавас составлены за несколько веков до Панини и, стало быть, задолго до Яски.

В «Нирукта» заключается объяснение Нигхантавас и труднейших мест в ведах вообще; здесь же сообщаются первые грамматические сведения и перечисляются разные древние грамматики. Кроме того, «Нирукта» — первый памятник собственно классического санскрита, отличного от ведийского.

В это время И. грамматика стояла уже на довольно высокой ступени развития: понятия корня и формативных элементов были уже выработаны, а также установлены звуковые изменения, происходящие при соединении этих частей слова; измененные при этом фонетически и нетронутые формы суффиксов различались друг от друга, причем выяснено было, что различия между ними вторичны и обусловлены фонетическими причинами.

Грамматическая терминология Яски та же, что впоследствии у Панини. Среди цитируемых у Яски грамматиков особенно замечателен Шакатаяна. Если судить по приписываемой ему грамматике, то Панини только исправил и дополнил его работы. Шакатаяна первый утверждал, что имена существ. и прилагател. происходят от глагольных корней. В полемике, завязавшейся между ним и другими грамматиками, среди которых особенно выдавался Гаргья, Шакатаяна одержал верх. Яска стал на его стороне, а позже и Панини. Из этой полемики видно, как далеко ушла в своем развитии И. грамматическая школа уже в такую отдаленную эпоху. Высшую точку подъема в развитии И. языкознания (всех И. грамматиков — предшественников Панини — насчитывается 64). Панини, который оставил 8 книг грамматических правил (около 4000) — первый систематический труд И. грамматической школы, дошедший до нас. Правила его грамматики отличаются необыкновенной сжатостью и краткостью. Эта сжатость достигается, между прочим, гениальной терминологией, состоящей из произвольно выбранных звуков, имеющей чисто алгебраический условный характер и отличающейся строгой последовательностью.

Необыкновенная трудность Панини вызвала целый ряд объяснителей и комментаторов. Древнейшие комментарии к нему: Парибхаша, автор которых неизвестен, затем Варттикас, Катьяяны и большой комментарий Махабхашья (великий комментарий) грамматика Патанджали.

С тех пор грамматическая литература индусов все росла и развивалась и в ней есть немало важных работ.

Рядом с Панини существовали и другие грамматики, державшиеся каждый своей системы и терминологии. Уже Яска и Панини различали восточную и северную школы грамматиков. Существовала еще так называемая школа Аиндра.

Из позднейших грамматических работ замечательны комментарии к Панини Кашика, грамматиков Вамааы и Джаядитьи. Для изучения пракрита много сделали Вараручи и Гемачандра. В XIII в. жил Вопадева, автор легкой грамматики для начинающих — «Мугдхабодха» (просвещение глупца), оказавшей услуги и европейским санскритистам.

В области лексикографии начало положили упомянутые выше Нигхантавас.

Первый и самый важный настоящий санскритский словарь — «Амаракоша», автором которого является Амара, Амарадева или Амарасинха, живший при дворе Викрамы в числе девяти его «перлов».

Для европейских словарей (особенно для словаря Бётлингка и Рота) он оказал крупные услуги. В Индии издавался несколько раз. Особый вид словарей представляют так называемые Дхатупатха или Дхатупараяна, т. е. перечни корней. Среди трактатов по риторике и поэтике древнейший и наиболее важный памятник — Натьяшастра (учение о сценическом искусстве) Бхараты.

Большим уважением пользовались у индусов учебники риторики и поэтики: «Кавьяпракаша» («Свет поэзии»), составленный Мамматой или Алатой, вероятно, и «Сагитьядарпана» («Зеркало поэзии») из половины XV в., вероятно, составленный в Бенгалии.

Юридическая литература индусов имеет великое значение для истории И. культуры. Долгое время древнейшим кодексом индусов считались законы Ману, играющие у них первенствующее значение; первые европейцы, занимавшиеся Индией, В. Джонс и А. В. ф. Шлегель, относили его к XIII—XI вв. до Р. Хр. Изучение ведийской литературы, начавшееся лишь в 40-х гг. этого столетия, скоро, однако, показало, что законы Ману вовсе не так древни и принадлежат к классической послеведийской элохе.

В настоящее время почти не подлежит сомнению, что памятник этот относится уже к нашей эре (может быть к IV—V вв.).

Таким образом, в этой области изучения сравнительно недавно произошел почти полный переворот. В памятниках И. права в связи с доминирующим значением религии в государственной и частной жизни индусов религиозные предписания (правила очищения, для чтения вед, для погребения мертвых, определения условий метемпсихозы для преступников и т. д.) перемешаны с чисто юридическими.

Древнейшие кодексы индусов — так назыв. дхармасутры, относящиеся еще к ведийской эпохе (ее новейшим отделам); из них выработались позднее стихотворные кодексы, так назыв. дхармашастры, написанные эпическими двустишиями (шлоками), тогда как дхармасутры написаны главным образом прозой.

Древнейшей дхармашастрой (руководство к закону) является Манавадхармашастра, или Законник Ману (см. Ману), который, однако, не имеет ничего общего с мифическим Ману, упоминаемым в ведах, Махабхарате и других древних памятниках И. литературы. Он, вероятно, вышел из ведийской школы Манава, ведшей свое происхождение от древнего Ману, т. е. скорее всего просто принявшей его имя. Впрочем, ей должен был принадлежать только прототип Манавадхармашастры — Манавадхармасутра, который не дошел до нас, но может быть предполагаем с большой вероятностью. Рядом с Манавадхармашастра было довольно много и других стихотворных дхармашастр, среди которых самый ценный — кодекс Яджнявалкьи, хотя и менее знаменитый, чем законы Ману, но имевший огромное влияние на последующее развитие индийского права; за ним следует кодекс гражданского права Нарадасмрти и целый ряд метрических кодексов, называемых смрти (предание, память), числом более 100 (смрти). С IX в. начинается обширная литература комментариев и дигест, продолжающаяся до новых времен. Древнейший из сохранившихся комментариев к законам Ману — Манубхашья (комментарий к Ману) юриста Медхатитхи. У него встречаются цитаты из предшествовавших ему комментаторов, к сожалению, утраченных. За ним следует назвать комментаторов: Говиндараджа, между XI и XV вв., и Куллука, пользовавшегося работами первого и жившего, вероятно, в XVI в. В XV в. жил Нараяна (ок. 1497 г.), в XVI в. Рагхунандана или Рагхавананда и еще позже Нанданачарья. Из комментариев на законы Яджнявалкьи важен Митакшара, составленный Виджнянешварой из Кальянапуры (в Низаме) в конце XI или нач. XII в. Это самый известный и наиболее важный памятник всей юридической литературы индусов и уже рано имел силу для очень большой части Индии. Значение его еще больше увеличилось при англ. владычестве, когда 14-я и 15-я книги его, трактующие о наследстве, были переведены на англ. язык (Кольбруком). До недавнего времени он изучался во всех школах индийского права как основание его и важнейший авторитет. Доказательством его авторитета служит также большое количество комментариев, написанных, в свою очередь, на него: в XIV в. Митакшаратика (комментарий к Митакшаре), или Субодхини (легко понятный), составленный Вишвешварабхаттой по приказу царя Маданапала; в XVII в. составил такой же комментарий Нандапандита из Бенареса; вероятно, к XVIII в. относится Бхаламбхаттатика, составленный женщиной Лакшмидеви. Другие смрти также вызывали комментарии: к Вишнусмрти написан Вайджаянти (знамя Индры) Нандапандитой (в XVII в.). В настоящее время различают пять различных юридических школ (три на С.: в Бенаресе, в Бенгалии и Митхиле, и две на Ю.: в Бомбее и Мадрасе), сообразно с которыми распределяются дигесты и комментарии. Главные кодексы этих школ уже переведены на англ. язык. Вне определенных школ стоят юристы: Гемадри начала XIII в., Далапати, около XVI в., и Тодарананда или Тодарамалла, знаменитый министр имп. Акбара, т. е. XVI в.

Большая часть старых кодексов и комментариев к ним составлена в Декане, имевшем возможность жить более мирной жизнью, тогда как на сев. Индии в XI в. наступило мрачное и кровавое господство мусульманских династий, остановившее всякое самостоятельное развитие. Только при Великих Моголах явилась возможность более спокойной государственной жизни, и сами правители вызывали и поощряли составление юридических кодексов. Последний из больших инд. сборников законов, признанных индийскими судами, был сборник Джаганнатха, составленный в конце XVIII в. по инициативе знаменитого В. Джонса и имевший известное значение и для начала занятий санскритом. Систематических работ, обнимающих полностью всю область инд. права, до сих пор еще нет, кроме I. D. Mayne, «A Treatise on Hindu Law and Usage» (Мадрас и Л., 1878) и устарелой книги Кольбрука «A Digest of Hindu law».

Об ордалиях (божьих судах), игравших довольно видную роль в И. праве: Штенцлер, «Die indischen Gottesurtheile» («Zeitschr. d. Deutschen Morgenländ. Gesellschaft», т. IX, 1855); Шлагинтвейт, «Die Gottesurtheile der Indier» (Мюнхен, 1866).

О положении женщины: Jolly, «Ueber die rechtliche Stellung der Frauen bei den alten Indiern nach den Dharmaçâstra» («Sitzungsberichte der philolog. histor. Classe der Akad. zu München», 1876); Kalthoff, «Jus matrimonii veterum Indorum» (Бонн 1829).

По разным другим вопросам: Jolly, «Ueber das ind. Schuldrecht» («Sitzungsberichte d. phil. hist. Cl. d. Akad. zu München», 1877); его же, «Ueber die Systematik des ind. Rechts»; J. Kohler, «Altind. Prozessrecht. Mit Anhang: Altind. Eigenthumserwerb» (Штутгарт, 1891).