Пантеон.
Диевас (Дьевс) — бог ясного неба, главный бог, отец всего сущего, в древности — Небеса, осознавшие себя, как божественную сущность. Бог-творец, бог-создатель. Однако для полноценного акта создания Дьевсу понадобилось для начала создать из себя свою вторую половинку, женское начало, Мару. В латышской мифологии она зовется не иначе, как «милая Мара» и является главным божеством, отвечающим за семью;
- Спойлер
- Диевас, Диевс, Диев, Дейвс (литов. dievas, латыш, dievs, прус. deiws), в балтийской мифологии обозначение божества и вместе с тем главного из богов. Иногда этот главный бог имеет и другие названия, например прус.
Окопирмс, «самый первый», латыш. Debesteva или Debesa tevs, «отец неба» и др. Д. стоит над всеми богами, но обычно он пассивен и непосредственно не влияет на судьбы людей. У Д. есть помощники и дети. Нередко его помощником оказывается громовержец Перкунас; впрочем, часто Перкунас смешивается с Д. и выступает в его качестве. У бога есть сыновья (литов. Dieyo euneliai, латыш. Dieva dell, наряду с Perkona deli, «сыновья Перкона»), с которыми связан целый комплекс архаических представлений, восходящий к индоевропейскому культу божественных близнецов. В латышских народных песнях сохранились фрагменты мотивов и символы, связывающие детей Диеваса с обожествляемыми близнецами других традиций - древнегреческими Диоскурами, древнеиндийскими Ашвинами: сыновья бога влюблены в дочь бога (литов. Saules dukte, латыш. Saules melta, «дочь солнца», отсюда и эстонская Сальме); ожидая её, они зажигают два огня на море, катают дочь солнца по морю в яблоневой лодке, по суше едут к её дому на двух конях. Этот мотив связан с мифом о «небесной свадьбе» (Аусеклис, Аушра), в котором сам Д. персонифицирует сияющее небо: это подтверждается и этимологией имени (ср. др.-инд. Дева, др.-иран. Дэвы, лат. deus, рус. Див и др.). Д. чаще всего оказывается вне сюжетов, если не считать мотива супружества Д. и Дейве, в др. вариантах мифа - Сауле (Солнца) или дочери Сауле. В. В. Иванов, В. Н. Топоров.
Пантеон. Этнограф Пётр Петрович Шмидт супругой Диеваса считал богиню землю Земес-мате, кто вместе составлял типичную индоевропейскую пару матери-земли и отца-неба. У Диевса есть два сына, в более древней форме — сын Усиньш и дочь Лайме. В латышских народных песнях сохранились фрагменты мотивов и символы, связывающие детей Диевса с обожествляемыми близнецами других традиций.
Мифология. В Волынской летописи 1252 года перечисляются боги, которым втайне поклоняются: «жряше богом своими втаин, первому Нънадьеви, и Телявелю, и Диверикъзу». Нънадей, в чьём имени выделяется элемент -diev, и Диверикъзу могут указывать на Диеваса. Во вставке 1261 года западнорусского переписчика перевода «Хроники» Иоанна Малалы говорится, что бог-кузнец Телявель сковал для Перкунаса (или бога Совия) солнце и поместил его на небо, оказавшись вблизи Диеваса (назван также Андаем).
В литовской мифологии Диевас появляется исключительно со своими лошадьми — верхом или в повозке, спускаясь с высокой горы, где находится его богато украшенная усадьба. Он медленно спускается к земле, чтобы не помешать росту побегов и работе пахарей. Одна из его функций — сельскохозяйственная: он ускоряет рост ржи и останавливает рост сорняков. Бог неба Диевас и его супруга Жемина, богиня земли — архетипичная пара матери-земли и отца-неба, свойственная для балтийских и славянских народов.
Юмис — бог плодородия. Само имя «Юмис» означает «двойчатка» или «двойня». Поэтому в старину двойной колос или рождение двух телят считалось благословением бога плодородия. Сложившийся в народной традиции символ Юмиса похож на конек крыши. И при строительстве, когда новый дом подведён под стропила, именно в честь Юмиса ставится венок, символизирующий праздник стропил;
- Спойлер
- Это мифологическое существо чествовали во время осеннего праздника урожая — приносили Юмису пожертвования
Изображение Юмиса стало символом плодородия.
Жемина — богиня плодородия, женщин и земли.
- Спойлер
- Жеми́на или Жямина (лит. Žemyna: от «zeme» — «земля») — в литовской мифологии богиня земли; персонификация земли. Нередко ее называли Zemele — «землица», в то же время, слово zemyna употреблялось по отношению к самой земле. Жемину упоминали Ян Ласицкий (1582), Микалоюс Даукша (1653), Матфей Преторий, Яков Бродовский (1740), а также описания мифов, легенд, молитв.
Пантеон. Жемина является дочерью солнечной богини Сауле и Луны (лит. Mėnuo/Mēness). Её братом-близнецом считается Земникас (лит. Žemėpatis), который руководит садами, а Жемина — полями. В фольклоре выступает как жена громовержца Перкунаса и занимает в пантеоне второе место после него. Они составляли типичную индоевропейскую пару матери-земли и отца-неба.
Функции. Жемина считалась богиней плодородия, всего живого, сельскохозяйственных культур и всей растительности. Жемина также имела власть над змеями. К земле часто обращались в заговорах, в частности, от укуса змей. Считалось, что всё рождённое землёй туда и возвратится, поэтому Жемина принимала мёртвых, разделяя обязанности с повелительницей мира мёртвых Велю мате. В ряде текстов указывается, что Жемина вместе с богиней судьбы Лаймой определяет дату рождения человека. Земля - родительница всего живого, и из ее чрева выходят все порождения живого хтонического мира, основная функция Жемины - давать жизнь. После христианизации Литвы функции Жемины перенял культ Девы Марии.
Обрядовость. Матфей Преторий описал ритуал žemyneliauti, справляемый на свадьбах или после сбора урожая. Окропив почву со словами «Дорогая Земля, ты даёшь мне, и я даю тебе», глава дома выпивал кружку пива и клал в борозду хлеб. Затем он резал курицу или петуха, которого готовили и съедали семьёй за праздничным столом. Каждый член семьи получал в руку ломоть хлеба со словами молитвы и благодарности. Остатки еды и кости посвящались богини (закапывались или сжигались). Такой обряд совершали в важные этапы жизни человека: рождение, свадьба, смерть.
Другой записанный обряд говорит о предании земле в поле чёрного поросёнка и хлеба, испечённого из последней муки предыдущего сезона, перед посевом нового урожая. Землю целовали, приговаривая молитву: «Что пришло из земли, в землю и вернётся!». Такой обряд сохранялся вплоть до начала XX века.
Праздник Жемины отмечали весной перед посадкой или осенью после жатвы.
Целование земли присутствовало на свадебном торжестве, когда невеста прощалась с родным домом. Также землю целовал человек, собирающийся в дальнюю дорогу: считалось, что тогда он вернётся домой в целости. Старики перед сном целовали землю со словами: «Земля, моя мать, я произошёл от тебя, ты кормишь меня, ты носишь меня и после смерти ты похоронишь меня».
Культ целования земли остался в Литве и после внедрения христианства. Говорили: "Землю поцелуешь или распятие, одинаково будет отпущение грехов". В некоторых литовских деревнях землю целовали после молитв, особенно взрослые настаивали на том, чтобы это делали дети. Около Видукле было принято целовать землю семь или двенадцать раз в день.
Zemes māte «мать земли» — богиня земли в латышской мифологии. Аналогия Жемины (лит. Žemyna).
Этнограф П. П. Шмидт считал Земес-мате одной из главнейших латышских богинь, которая в паре с Диевасом составляла типичную индоевропейскую пару матери-земли и отца-неба. Считалось, что всё рождённое землёй туда и возвратится, поэтому Земес-мате принимала мёртвых, разделяя обязанности с повелительницей мира мёртвых Велю мате:
Укачай меня, маменька.
Нет больше моченьки.
Успокоит меня Мать-земля
Под зелёной травушкой.
В ряде текстов указывается, что богиня земли вместе с богиней судьбы Лаймой определяет дату рождения человека. К земле часто обращались в заговорах, в частности, от укуса змей.
Матфей Преторий описал ритуал žemyneliauti, справляемый на свадьбах, после сбора урожая или во время весеннего праздника, перед выездом пахаря в поле и выгоном скота. Окропив почву со словами «Дорогая Земля, ты даёшь мне, и я даю тебе», глава дома выпивал кружку пива и клал в борозду хлеб. На рубеже XVIII-XIX веков Август Вильгельм Хупель отмечал, что богине земли в отведённых местах приносили в жертву молоко, масло, шерсть, деньги, а 23 апреля — чёрного петуха.
Вяльнас, Велс — хтоническое божество, покровитель скота;
- Спойлер
- Ве́лняс (вяльняс, ве́линас, велнс, Велс, Виелона лит. velnias, velinas, латыш. velns, vielona, vels) (« … обряд поминовения усопших» (лтш. Velu, лит. Velinas), имя бога или демона (лтш. Vielona, Vels, лит. Velnias— в балтийской мифологии противник громовержца Перкунаса, в язычестве был богом загробного мира и покровителем скота после христианизации населения региона его образ демонизировался и слился с чёртом.
Лайма, Декла и Карта — три богини, связанные с судьбой;
- Спойлер
- Ка́рта — одна из богинь судьбы в латышской и литовской мифологии, наряду с Лаймой и Деклой. Они или выступают вместе или чередуются. Может использоваться как эпитет Лаймы, однако более распространена версия, что Лайма — богиня счастья, а Декла и Карта — богини судьбы, аналоги скандинавских норн или древнегреческих мойр. Имя богини может быть связано с латышским kart («вещать»), в смысле предречения судьбы
Аустра или Аушрине — богиня зари, связанная с планетой Венерой;
- Спойлер
- Аушрине — утренница, утренняя звезда, Венера; по преданию литовского народа, это прекрасная богиня, за которой стал ухаживать Мену, т. е. месяц. Тогда супруга его, Сауле — солнце, или, по другим вариантам, сам Перкун, выхватила меч и рассекла лицо месяца пополам. Любовь месяца к деннице упоминается также в белорусских песнях. В другой литовской песне А. является не соперницей Сауле, а ее и месяца дочерью; народный взгляд, что звезды это дети солнца и луны, повторяется и в русских песнях (Денница). В роли дочери солнца, А. по утрам разводила матери огонь, который вечером тушила Вакарине, т. е. вечерняя звезда.
Месяц изменяет солнцу Сауле с Аустрой, за что Перкунас разрубает его мечом. Солнце приказывает Аустре всегда держаться около неё. По одному из вариантов Аустра — жена Перкунаса, за измену она ниспровергается на землю, где превращается в хтоническую богиню Маря, Жямина, Лаума. Ещё в одном варианте литовских легенд после измены Месяц (Менесс) женится на носительнице лунного купола и, пересчитывая звёзды, увидел, что все из них на месте, кроме неизвестно куда девшейся Аушрине. Иногда утренняя звезда связана с вечерней звездой Вакарине. Как дочь солнца, Аушрине по утрам разводила для матери огонь, который вечером тушила Вакарине.
Вакарине — литовская богиня сумерек;
- Спойлер
- Это собственно прилагательное, при котором подразумевается слово жвайгзде, что значит вечерняя звезда, Венера. Это первоначальное и основное значение с течением времени переменилось, а именно было перенесено на богиню-покровительницу вечера, символом которой служила эта звезда. Так как теперь слово Вакарине употребляется самостоятельно и литовец в некоторой степени забыл его значение, как звезды, то этот случай может служить доказательством верности теории Макса Мюллера, которая объясняет происхождение мифологии забыванием первоначального материального значения слов: таким образом, например, появилось понятие о боге Зевсе, между тем как первоначально слово Ζεύς означало просто небо.
Медейна — богиня лесных животных;
- Спойлер
- Медейна, или Медейне (часто смешивается с Жворуной) — богиня лесов, деревьев и животных, одно из главных божеств литовской мифологии. Самое раннее упоминание — XIII век, Ипатьевская летопись. Присутствует в перечислении богов, которым молился король Миндовг. В хронике Малалы одновременно с Медейной упомянута Жворуна. В XV веке польский историк Ян Длугош сравнивает Медейну с римской Дианой.
Медейна представляется одинокой, чувственной, красивой, однако не желающей женитьбы девушкой, охотницей или волчицей (Вилкмерге — молодая волчица).
Считается, что некоторые святые камни, которые названы «стопы зайцев», были местами культа Медейны.
После крещения Литвы культ Медейны постепенно сошёл на нет, статус её сравнялся с положением духа лесов, Лаумы.
Совий — основатель традиции трупосожжения и проводник в загробный мир;
- Спойлер
- Совий — в литовской мифологии проводник душ в царство мёртвых, изобретатель традиции трупосожжения. Сюжет о Совии известен по вставке 1261 года, сделанной западнорусским переписчиком к русскому переводу «Хроники» Иоанна Малалы. Поймав однажды кабана, он отдал девять его селезёнок сыновьям, чтобы они испекли их. Дети съели селезёнки. Разгневанный Совий решил спуститься в ад, куда он смог войти только через девятые ворота — их ему указал один из сыновей. Затем этот сын отправился на поиски отца и, найдя его, похоронил в земле. На утро Совий восстал из земли и поведал сыну, что изъеден червями и гадами. Тогда сын положил тело Совия в дерево, и наутро тот сообщил, что был изъеден комарами и пчёлами. Лишь после сожжения Совий успокоился. В тексте Совий назван проводником в царство мёртвых.
Племя, которое сжигает своих мертвых, называется Совица - это название применялось к литовцам, ятвягам и пруссам. Миф о Совии связан с Солнцем, связывая пойманного вепря и огонь с солярными элементами. Девять селезёнок вепря символизируют девять ворот в потусторонний мир. Необходимо отметить, что по селезёнке вепря литовцы гадали, каким будет следующий год. Таким образом, имя Совия исследователи связывают со славянским богом Сварогом, соответствующим греческим богам кузнецу Гефесту и его сыну - Гелиосу-Солнцу, отмечая, что и само его имя близко с литовским корнем для обозначения солнца.
Совий, в литовской мифологии основатель традиции трупосожжения и проводник душ. Трупосожжение, бытовавшее у балтов и других народов в 1-м - нач. 2-го тыс. н. э., считалось наиболее лёгким способом помочь душе достичь небесного царства и обрести там новую жизнь, воскресение. С. упомянут западнорусским переписчиком во вставке 1261 к русскому переводу «Хроники» Иоанна Малалы: С. однажды поймал вепря и отдал его девять селезёнок сыновьям, чтобы те их испекли. Узнав, что дети съели их, разгневанный С. решил сойти в ад, но смог проникнуть туда лишь через девятые ворота, которые указал ему один из сыновей. Затем сын сам отправился на поиски отца и, найдя его, похоронил в земле. Восставший наутро С. поведал сыну, что он изъеден червями и гадами. Тогда сын положил С. в дерево, но тот наутро был изъеден комарами и пчёлами. Лишь после сожжения С. сказал сыну, что «крепко спал, яко детище в колыбели». Литовцы, ятвяги, пруссы и др. названы в рассказе «совицею», а С.- проводником в ад, который ввёл трупосожжение, «чтобы они приносили жертву... Андаю и Перкунасу, и Жворуне... и Телявелю-кузнецу, который ему солнце выковал». Связь С. с Телявелем и солнцем позволяет сопоставить балтийский миф с распространённым сказочным мотивом о кузнеце, воскресившем умершего (омолодившем старика; AT 753), и предположить его солярную символику. Ср. огонь погребального костра и небесный солнечный огонь, вепря, пойманного С., как зооморфное воплощение солнца («свинка, золотая щетинка»), девять врат, которые можно толковать как девять солнечных «домов» зодиака, соответствующих девяти месяцам от весеннего равноденствия до порождения нового солнца, девяти колесницам солнца в литовских песнях. Девять селезёнок вепря дублируют тему девяти врат (по сообщению автора 18 в. М. Преториуса, жители Надравии гадали по селезёнке жертвенной свиньи о будущем годе, урожае и т. п.) и делают вероятным предположение о девяти сыновьях С., из которых девятый указал ему девятые врата ада. Таким образом, весь сюжет о С. может быть соотнесён с годовым движением солнца. В Ипатьевской летописи (1144), цитирующей «Хронику» Малалы, говорится о боге Свароге - Совароге, отождествляемом с кузнецом Гефестом, и сыне его Солнце. Характерно, что индоевропейский корень для обозначения солнца *saue- (*su-, *sue-) близок форме имени С. См. также Швинторог.
Усиньш — бог-покровитель лошадей.
- Спойлер
- Усиньш (латыш. Ūsiņš) — в мифологии латышей покровитель лошадей.
Этимология. По мнению В. Н. Топорова, его имя произошло от литовского корня aus-. Этот корень встречается в таких словах, как aust (расцветать), austra (заря), austrums (восток). Он сопоставляет Усиньша с русским Авсенем-Усенем, считая, что у них единое происхождение, а также с такими богами, как римская Аврора, древнегреческая Эос, древнеиндийская Ушас и др. В. Блажек сопоставляет это слово с именем ведийского персонажа др.-инд. Auśijá-, связанного со всадниками-близнецами Ашвинами, а также пчёлами и мёдом.
Почитание. Божество почиталось предками литовцев и латышей. Усиньш считается покровителем лошадей, например, в 1600 году о нём упомянул иезуит Стрибинг, назвав его «богом лошадей», а в 1725 году в одной из книг его назвали «господином лошадей». Усиньш носит это название потому, что по преданиям он выращивает хороших лошадей, следит за ними, выгоняет на пастбище, открывает загон, охраняет их и т. д. Иногда Усиньш неотличим от лошади, например, известны восклицания «Ах, Усиньш!», «Ой, Усиньш коней!» и т. п. Так говорили только об лучших конях.
Усиньшу преподносили жертвы: два хлеба и кусок жира бросали в огонь. Также ему был посвящён отдельный день, обычно совпадавший с Юрьевым днём.
Происхождение. В мифах об Усиньше говорится, что он — сын бога Диеваса (небо), у него есть два сына-близнеца; одного из них он посылает в ночное, а другого — в поле с сохою. Усиньш возрождается каждую весну на холме. Он также связан с огнём и считается его «зажигателем», «хранителем», а также с «утренними» птицами: жаворонком, петухом, куликом. Он и солнце часто появляются в одних и тех же мифах и ситуациях. Его два сына-близнеца свидетельствуют о том, что ранее Усиньш почитался как пара коней, сопоставимая с парными коньками крыши, с конями, вырезанными на коньках и т. п. Всё это говорит о его прямой связи с близнечными, цикличными и солярными мифами.
Дети Мары и Дьевса:
Перкунас (лит.) или Перконс (лат.) — старший сын. Имя очень созвучно славянскому Перуну. Громовержец, борец за справедливость, один из главных богов пантеона балтов;
- Спойлер
- Перкун (Perkunas, латышское Perkons) — главный бог литовцев и латышей, бог громовник. Белые грозовые тучи представляются литовцу как головы П.
П., как финский «Икко», не только бог грома, но и других атмосферических явлений: снега, бури, сильных морозов. Радуга является розгой бога-П., дугой или поясом громовника. П., как и Паржанья индийцев, — бог-отец; у него пять, шесть, семь или девять сыновей; самый страшный из них — хромой шлюйпис. П. боятся все черти; во время грозы он их убивает, несмотря на то, что они прячутся в виде черного кота, человека в кожухе, одетом наизнанку, козла, показывающего красный язык грозовой туче, и т. д. Убитый черт превращается в мешок с золой. Еще в XIV в. на Жмуди почитали П. в священном, постоянно пылавшем огне, поддерживавшемся дубовыми дровами. Когда Иероним Пражский вырубил эти святилища П., массы женщин-литвинок явились к Витовту с жалобой на уничтожение святых рощ, откуда получаются дождь и погода. Профессор Гирт думает, что в европейской прародине индоарийского племени perkunas (ср. лат. quercus — дуб) был почитаем в дубовых рощах. В более позднее время П., как девайтис (боженька, сын неба), почитаем был литовцами как бог дождевой тучи и грозы; в этом виде он заимствован от них финнами. В латышской песне П. играет роль главного дружки во время свадьбы Аусеклиса (утренняя звезда) или месяца с солнцевой дочерью; въезжая во двор солнца, П. разбил золотой дуб (в других вариантах — яблоню или зеленый дуб), что вызывает плач солнца на три года.
Перкунас (литов.), Перконс (латыш.), в балтийской мифологии бог грома, молнии, дождя. Буквальное значение имени - «гром, гроза». Восходит к образу индоевропейского громовержца, имевшего родственное наименование с основой Per(k); ближайшие параллели - славянский Перун (также белорусского Пяруна, которому присущи многие черты П.), древнеиндийский Парджанья, хеттский Пирва. Из балтийского было заимствовано имя мордовского громовника Пурьгине-паза, финское и саамское обозначение чёрта - Перкеле. Характерно, что и одно из имён жены громовержца - Perkunija, образованное от того же корня, совпадает с литовским обозначением грозы и русским топонимом Перынь - святилищем Перуна на возвышенности у Новгорода, др.-исл. Fjorgyn, именем матери громовержца Тора. Virgunnia как обозначение соответствующего топонима - горы или леса на возвышенности, ср. готск. fairguni, «гора»), хетт. регипа, «скала», др.-инд. parvata - «гора», и т.п., что указывает на связь имени громовержца с горой, возвышенностью. Вместе с тем его имя часто сравнивается с индоевропейским названием дуба - ср. лат. quercus из perkuus и т. п. Древнейшие известия - русский перевод «Хроники» Иоанна Малалы (2-я половина 13 в.), где говорится о поклонении «Перкоунови рекше громоу», и «Лифляндская рифмованная хроника» (ок. 1290) с упоминанием идола Perkune. Особое положение занимает П.-Перкунс в прусском пантеоне. Симон Грунау («Хроника», нач. 16 в.) в описании прусского знамени помещает Перкунаса, изображённого в облике гневного мужчины средних лет с вьющейся чёрной бородой, увенчанного пламенем, между юношей Потримпсом и старцем Патолсом. То же центральное положение занимает П. в описании священного дуба в святилище Ромове; перед ним горел неугасимый огонь - символ бога.
П. посылает дождь, гром и молнию, пруссы взывают к нему при молениях, ему служат специальные жрецы. В сочинении «Constitutiones Synodales» (1530) П. упомянут в списке богов перед богом преисподней Пеколсом и отождествляется с римским Юпитером, как и в «Судавской книжечке», где П. (Parkuns) упоминается в связи с ритуалом чествования козла - животного П. У Я. Малецкого и Я. Ласицкого (16 в.) П. (Pargnum) - бог громов и бурь. В триаде прусских богов П. символизирует высший подъём производящих сил (в том числе вегетативный,- ср. связь П. с летом, дубом), мужество, успех, а также верхний мир, небо, дождь, гром, небесный огонь (молнию) как космологические элементы, в отличие от Потримпса (земля, урожай, злаки) и Патолса (преисподняя, смерть). Как небесное (атмосферное) божество прусский П., по-видимому, помощник и исполнитель воли Диевса - Окопирмса, но превосходит высшего бога по актуальности для человека и конкретности мифологических функций.
В восточнобалтийской традиции описания П. как злого духа, демона, идола встречаются в христианских сочинениях: в «Хронике» Малалы, хронике Я. Длугоша (15 в.), где П. отождествляется с Юпитером, почитаемым в виде молнии, и др. Главный источник реконструкции образа П. и связанных с ним мифологических сюжетов - народные песни. По песням о «небесной свадьбе» реконструируется вариант мифа, где солнце Сауле изменяет П. с месяцем, за что П. разрубает месяц мечом. Согласно другим вариантам, месяц покидает солнце после свадьбы, и П. наказывает его; П. (или сын бога Dievins) присутствует на свадьбе зари Аушры или дочери солнца; раздражённый П. по дороге на свадьбу разбивает дуб солнца; в поездке на свадьбу его сопровождает солнце с приданым; П. подносит дубу золотой пояс и т. п. Иногда в этих сюжетах П. заменяет бог Диевас или упоминается вместе с громовником пляшущим (на свадьбе?), а также фигурируют сыновья Диеваса - мотив, параллельный мифам о детях или сыновьях П. (ср. также Перкуна тете - Perkuna tete у Ласицкого - «тётка П.», мать грома и молнии, омывающая запылённое солнце, прежде чем выпустить его в небо на следующий день). Упоминается четверо сыновей П., что, по-видимому, связано с его сезонными ипостасями (ср. литовскую формулу: «Перкунасов четверо: восточный, западный, южный и северный», причём нередко эти П. называются братьями), или семеро (могут соотноситься с днями недели), девять и просто много (ср. литов. Perkunu yra daug, что точно соответствует др.-рус. «Перунъ есть многъ»). Помимо соотнесённости с четырьмя сторонами света и временами года П. связан с четвергом, днём П. (день громовержца во многих традициях: ср. полабск. Peraune-dan, «день Перуна», литов. Perkuno diena, «день П.», соотнесение латыш, ceturdiena, «четверг», с днём грома, в старых источниках - с Юпитером), серединой недели, днём гроз и дождей, а также свадеб. Согласно данным фольклора, П. хотел жениться в четверг, но чёрт в этот день похитил его жену (Вайву, ср. литов. vaiva, «радуга», или, в реконструкции, Жемину, показательно, что некоторые женские занятия табуированы в четверг, с тем чтобы избежать вмешательства чёрта). Чёрт (латыш, veins, литов. velnlas) в народных песнях - сниженный и христианизированный образ противника громовержца, бога преисподней и смерти Велся, Велняса. П. изгоняет за измену жену, а в некоторых вариантах и детей, сам остаётся на небе или, напротив, Диевас поднимает П. с земли на небо. На небе находятся камни П.- мотив, связанный с индоевропейской мифологемой каменного неба. Жилище П. на земле приурочивается к возвышенности, высокой или каменной горе: ср. литов. топонимы типа Perkunkalnis, «гора П.», или Griausmo kalnas, «гора грома». На горе иногда упоминается дуб П. (ср. этимологическую связь имени П. с горой и дубом, а также литов. Perkuno aiuolas, латыш. Perkona ozols, «дуб П.» в источнике 1-й половины 19 в.). В дубе прячется чёрт, а П. раскалывает его молнией; в заговорах под дубом помещается змеиное гнездо (змеи - ипостась противника П.). П. преследует громами своего противника - чёрта, в реконструкции - Велса, Велняса, похитителя плодородия и скота. Тот прячется в дереве, камне, превращается в различных хтонических или демонических животных - чёрную кошку, собаку, свинью, козла, в зооморфных представителей трёх стихий (воздуха, земли и воды) - голубя, ягнёнка и щуку, в корову (ср. латышские представления о чёрте с коровьими копытами) и человека. П. гонится за противником по небу (по каменным горам) на колеснице, каменной, огненной (литов. ugnies ratal), иногда железной, краевой, запряжённой парой (реже четвёркой, тройкой) коней (козлов) красной и белой (чёрной и белой) масти, в возке или в карете. (литовское божество коней и колесницы Ратайнича - у Ласицкого Ratainicza, от литов. ratal «колесница»; мифологизированный образ колесницы - Большая Медведица.)
Согласно жемайтским представлениям, П. может выступать и как всадник на огненном коне. На небесной колеснице П. предстаёт в облике седого старика с большой бородой (разных цветов, в том числе медного), в белых и чёрных одеждах, держащим козла на верёвке в одной руке и рог или топор - в другой. Оружие П.- топор или молот, камни, меч, бьющий молниями, лук и стрелы, пули, палица, розги (бичи, ср. название П. Dievo rykSte, «бич бога», Диверикъзъ русской летописи), нож; оно может быть каменным, железным, медным, огненным. Распря П. с противником может объясняться иногда и кражей у громовержца оружия, укрытием его под камнями. П. сам выступает как творец оружия (Akmenlais kalvis, «каменный кузнец») или ему помогает небесный кузнец Телявель. По некоторым представлениям, молнии испускаются небесными жерновами (ср. общий индоевропейский корень melt для балтийских слов со значением «молния», «молот», «молотьба»). Противник П. прячется в дупло дерева, камевь (атрибуты П.); урочища и рельеф местности возникают во время преследования П. чёрта: ср. топонимы типа «река П.», «гора П.», «озеро П.» с одной стороны, и «болото чёрта», «камень чёрта», «озеро чёрта» - с другой. Кульминационный момент преследования громовержцем противника - гроза; она не только очищает землю от нечисти и возвращает украденный скот, оружие и т. п., но и означает возвращение на землю плодородия, возрастающего (а не утаённого) богатства. С запретами и предписаниями, регулирующими поведение во время грозы, связаны табуированные звукоподражательные имена П.- литов. Dundulis, Dundutis, Dudu senls. Tarskuiis, Tarskutis, Blizgulia и т. п. Судя по описаниям ритуалов в честь П., громовержец занимал первенствующее место среди балтийских божеств в сфере культа и наделялся универсальными функциями, прежде всего носителя плодородия. Ср., например, ритуал вызывания дождя в Латвии (латинский источник 1610), совершавшийся на холме в роще, с жертвоприношением животных чёрного цвета, трапеаой, возлияниями, призыванием П., соотносимого с огнём, и близкие южнославянские (ср. Додола, Пеперуда) и другие индоевропейские параллели, свидетельствующие о наибольшем развитии индоевропейского культа и мифологии громовержца именно в балтийской традиции.
Сауле — богиня-солнце, супруга Менесса. По латышским поверьям Сауле в молодости была очень строптивой и едва не сожгла землю. Перкунасу пришлось девять дней укрощать её. Позже брат с сестрой помирились и Перконс собственноручно сковал сестре золотую лодочку, в которой она и выплывает ежедневно в небеса;
- Спойлер
- Сауле имеет одновременно образ матери и молодой девушки. Сауле является одним из самых мощных божеств, богиня жизни и плодородия, тепла и здоровья, она посылает плодородие пашням, помогает страждущим, карает грешников. Она покровительница несчастных, особенно сирот. Литовские и латышские слова, означающие «мир» (лит. pasaulis и латыш. pasaule) переводятся как «[место] под солнцем».
Как и у Диевса, у неё тоже есть поместье на Небесной горе. Иногда Диевс и Сауле вступают в борьбу между собой, и поединок продолжается три дня. Главный праздник в её честь отмечается в день летнего солнцестояния, лиго.
Согласно литовскому фольклору, Сауле ежеутренне поднимается над огромной серебряной горой. Она едет в колеснице, которая запряжена никогда не устающими и не отдыхающими огненными конями. Вечером Сауле купает коней в море и спускается в яблоневый сад, чтобы утром снова подняться на небе. Существуют также упоминания о том, что Сауле плавает по морю в серебряной лодке.
Семья. Солнце (Сауле) и Месяц (лит. Mėnuo, латыш. Mēness) были мужем и женой. Месяц влюбился в утреннюю звезду Аушрине. За его измену бог грома Перкунас наказал Месяц. Есть разные версии наказания. Одна из версий гласит, что Месяц был разрезан на две части, но не научился на своих ошибках и, таким образом, наказание повторяется каждый месяц. Другая версия утверждает, что Месяц и Солнце развелись, но оба хотели видеть их дочь Жемину (Земля). Вот почему Солнце светит в течение дня, в то время как Луна посещает ночью. Третья версия утверждает, что лицо Месяц было обезображено либо верховным богом Диевасом или Сауле.
В других мифах Аустра изображается в виде дочери и слуги Сауле. Аустра зажигает огонь для Сауле и готовит его к пути по небу на следующий день. Вакариня (вечерняя звезда) делает кровать для Сауле в вечернее время. В литовской мифологии Сауле была матерью других планет: Индрая (Юпитер), Селия (Сатурн), Жиездре (Марс), Вайвора (Меркурий)
Менулис, Менесс (лат.) или Mėnuo (лит.) — месяц, муж Сауле;
- Спойлер
Лайма (лат.) или Лайме (лит.) — старшая дочь небесной четы. Богиня счастья и судьбы в мифологии древних балтов. Ответственна за благополучное разрешение роженицы от бремени, наделяет новорождённого судьбой. После же передаёт его сестрам Декле и Карте на воспитание.
- Спойлер
- Лайма, Лайме (литов. laima, laime, латыш, lalma, laime, «счастье»), в восточнобалтийской мифологии богиня счастья и судьбы; покровительница родов, охранительница коров и т. п. Л. предсказывает будущее, иногда она действует вместе с Деклой и Картой, наподобие трёх парк (мойры).
У литовцев Л. как счастье и жизнь противопоставляется Гильтине, несчастью и смерти (как славянские представления о Доле - Недоле): считалось, что к новорождённому приходят две женщины - Л. и Гильтине. Л. помогает скромным девушкам выбрать жениха, сшить свадебное платье, ведёт жениха и невесту на свадьбу. У латышей Л. оберегает беременных женщин, стелет им сотканную ею простыню, чтобы роды были удачными. Л. подкладывает платок каждому новорождённому, что предопределяет его счастливую жизнь. В ряде мотивов Л. чередуется с девой Марией, а иногда и с Марей («Милая Маря, Л. коров»). По народной традиции, Л., как и святая Мария,- дочь бога (Диеваса). Л. наряду с Окопирмсом и Перкунасом относится к небесным богам. В латышских народных песнях Л. связана и с солнцем.
Духи и существа:
-дейвы-пряхи;
- Спойлер
-гномы-бардзуки;
- Спойлер
-вилкатис — волки-оборотни;
- Спойлер
-айтварас — летучий дух, чаще являющийся в образе яркого огненного всполоха;
- Спойлер
-каукас — аналог славянского домового
- Спойлер
- Йодас, Йодс, Юдас (латышск. и финск.) — леший, полевик.
- Спойлер
- Йоди — души умерших предков, являющихся во время северного сияния на небе в образе воинов. В народной литовской песне появляются Июдовы или Иодовы псы, нападающие на божью колесницу. Отсюда же происходит эстонское юдас, юас — чёрт, финское ютас, в смысле злого духа, хитрого человека.
В мифологическо-магических песнопениях эстов Юудас призывается вместе с Пергелем. У латышей есть Йодова мать (Йодамате). Йодов недолюбливает Перконс, который их преследует во время грозы, стараясь их убить молнией, как чертей. Шифнер указал на библейское влияние при разработке этого мифа («Калевала», 1852, и Кастрена, «Мифологические чтения», III). Обыкновенно Йодас считается ещё и духом воздуха, ветра.
Дерево Аустрас кокс (латыш. Austras koks, «древо утренней зари») — дерево в балтийской мифологии, которое, по легендам, росло от восхода солнца по пологу неба, достигая зенита, вплоть до наступления заката. Это же название носит латышский национальный узор, символизирующий это дерево. В литературе и мифологии аустрас кокс нередко ассоциируется с мировым древом.
- Спойлер
- В латышской мифологии это дерево называют солнечным древом (латыш. Saules koks), кустом мира (латыш. Pasaules krūms), древом мира (латыш. Pasaules koks), ассоциируя с ним дуб, большой куст или даже ель. В народе зовётся просто «деревцем» или «цветком».
Варианты знака встречались в каменном веке; знак «растущего дерева» известен с неолита. В Средневековье под влиянием распространения христианства знак стал ещё больше распространятся, поскольку его стали связывать как с культом дерева, так и с христианскими легендами, ассоциируя с древом жизни тую, из которой был сделан крест, на котором распяли Иисуса, а также ассоциируя с древом познания.
У аустрас кокс серебряные листья, медные корни и золотые ветви. Обычно с ним связывают дубы, растущие вдоль Даугавы в Курземе, Видземе и Латгалии. Аустрас кокс символизирует движение солнца и мироздание, относится к повседневному ритму жизни и олицетворяет представление человека о мире и духовности. Латыши связывали аустрас кокс со Вселенной, фактически приравнивая дерево к мировому древу:
корни символизируют подземный мир;
ствол — средний мир (мир людей, землю);
листья — небо, куда всё стремится.
Древо олицетворяло прошлое, настоящее и будущее у латышей — предков народа, собственно живущее поколение и их детей, считаясь некоей духовной связью.
Изначально знак этого дерева относили к вышивке восточнолатышских накидок виллайне, но позже так стали называть все знаки растительного орнамента. В латышском археологическом материале подобный орнамент встречался на керамике в Лубанской низине (ранний и поздний неолит) и в металлических украшениях на браслетах латгалов; также подобные мотивы встречаются у ливов на черепаховидных сактах XII века. Позже подобный орнамент стал сочетаться с стилем барокко: в домах крестьян появлялись сундуки для приданого, расписанные растительным и зооморфным узором («крестьянское барокко»).
Аустрас кокс может изображаться с символами солнца, ели или луны; иногда в орнаменте выделяется начало, иногда — конец. Орнамент используется в виллайне Восточной Латвии (Крустпилс, Латгалия, Аугшземе и Восточное Видземе), датируясь XVIII — первой половиной XIX вв.; женщины Латгалии и Аугшземе украшали подобным орнаментом платки и передники; у женщин Южного Курземе (особенно в Руцаве) на рукавах рубашек изображался орнамент «солнечного дерева».
С учётом культа деревьев у балтийских народов аустрас кокс стал неотъемлемой частью их культуры: в летописях XIII века Падернборского и Кельнского каноника Оливера сообщалось о поклонении балтийских народов божествам деревьев. Через символ дерева загадывается образ мира нередко в латышских народных сказках.
