Иероним Босх "Семь смертных грехов и четыре последние вещи". 1475—1500
Гордыня — дама, любующаяся своим отражением в зеркале, которое держит перед ней дьявол, принявший обличье горничной в чепце.
Гордыня (лат. superbia) - считается почти в каждом списке первоначальным и самым серьёзным из семи смертных грехов.
Также считается, что это источник других смертных грехов. Гордыня известна как высокомерие (от др.-греч. ὕβρις) или тщетность, как развращённый эгоизм, как поставление собственных желаний, побуждений и капризов выше благополучия других людей.
В ещё более деструктивных случаях это иррациональная вера в то, что кто-то существенно и обязательно лучше, выше или важнее других, неспособность признавать достижения других и чрезмерное восхищение личным образом или собой (особенно при забвении о собственном несовершенстве, при отказе признать свои собственные пределы, недостатки или заблуждения, которые свойственны для всех человеческих существ).
"Ничто не в силах так нас ослепить,
Так часто в заблуждение вводить
И с толку сбить совсем в конце концов,
Как спесь — беда обычная глупцов."
Александр Поуп „Опыт о критике“
Поскольку гордость была названа отцом всех грехов, она считалась самой выдающейся чертой Дьявола.
К. С. Льюис пишет в „Просто христианстве“, что гордыня — это состояние „анти-бога“, положение, в котором эго и личность прямо противоположны Богу:
„Нецеломудрие, гнев, жадность, пьянство и все такое — в сравнении с гордыней это пустяки: именно через гордыню Дьявол превратился в Дьявола: гордость ведёт ко всем другим порокам: это полностью анти-божественное состояние ума“.
Считается, что гордыня отделяет дух от Бога, а также от его животворного и благодатного присутствия.
Джонатан Эдвардс сказал: „Помните, что гордыня — это наихудшая змея в сердце, величайший нарушитель покоя души и сладостного общения со Христом; это был первый грех, который когда-либо был, и он лежит в основе всего здания Сатаны и является наиболее трудным для искоренения, и является самой скрытой, тайной и лживой из всех похотей, и часто незаметно проникает в самую гущу религии, иногда и под маской смирения“.
В Древних Афинах гордыня считалась одним из величайших преступлений и использовалась для обозначения наглого презрения, которое может заставить человека прибегнуть к насилию, чтобы опозорить жертву. Аристотель определил высокомерие как надругательство над жертвой не из-за чего-либо, что случилось с насильником или могло произойти с насильником, а просто ради собственного удовольствия насильника. Значение этого слова несколько изменилось со временем, с некоторым дополнительным акцентом на грубую переоценку своих способностей.
Данте определил гордость как
„любовь к себе, превратившуюся в ненависть и презрение к ближнему“.
Строительство Вавилонской башни было для Данте примером гордыни.
Питер Брейгель Старший
Гордость обычно ассоциируется с отсутствием смирения.
Согласно формулировке сына Сирахова, сердце гордого человека „подобно куропатке в клетке, действующей как приманка; он, как шпион, следит за вашими слабостями“. Он превращает добро в зло, расставляет ловушки. Подобно тому, как искра поджигает угли, нечестивец готовит свои сети, чтобы пролить кровь. Остерегайтесь злого человека, ибо он замышляет зло. Он может навсегда опозорить вас». В другой главе он говорит, что «стяжатель не довольствуется тем, что у него есть, злая несправедливость иссушает сердце».
Бенджамин Франклин сказал:
«На самом деле, пожалуй, нет ни одной из наших естественных страстей, которую так трудно подавить, как гордость . Замаскируйте её, боритесь с ней, подавляйте её, умерщвляйте её сколько угодно, она всё ещё жива и то и дело будет выглядывать и показывать себя; вы, возможно, часто будете видеть её в этой истории. Ибо даже если бы я мог понять, что полностью преодолел её, я бы, вероятно, возгордился своим смирением».
Пословица «гордость идёт перед разрушением, высокомерный дух перед падением» (из библейской книги Притчей, 16:18) (или гордость идёт впереди грехопадения), как считается, суммирует современное употребление понятия «гордыня». Гордость также называют «ослепляющей гордостью», поскольку она часто заставляет приверженцев поступать глупо, вопреки здравому смыслу.
10-я и 11-я главы Книги Сираха обсуждают и дают советы о гордости, высокомерии и о том, кто достоин чести:
Не гневайся за всякое оскорбление на ближнего, и никого не оскорбляй делом.
Гордость ненавистна и Господу, и людям, и преступна против обоих.
Мудрость смиренного вознесёт голову его и посадит его среди вельмож.
Прежде, нежели исследуешь, не порицай; узнай прежде, и тогда упрекай.
Прежде, нежели выслушаешь, не отвечай, и среди речи не перебивай.
Не спорь о деле, для тебя ненужном, и не сиди на суде грешников.
Сын мой! не берись за множество дел: при множестве дел не останешься без вины.
И если будешь гнаться за ними, не достигнешь, и, убегая, не уйдешь.
Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова. Из глав 10 и 11
Грех Люцифера – гордыню (superbia), чаще всего называют самым страшным из семи смертных грехов.
Гордыня – это вершина падения. Воспринимаемая самим гордецом как возвышение над прочими, она оборачивается абсолютной тьмой, до которой не достать никакому свету. Гордецы зашедшие очень далеко приравнены к предателям и располагаются в самых глубинах преисподней. Например, у Данте это девятый круг ада, в котором души истязает мучительный холод. На этом круге вмёрзший в лёд Сатана тремя пастями пожирает великих клятвопреступников – Иуду, Брута и Кассия.
Гордыня - буквально всеохватывающий грех- способна пронизывать любое чувство и всякую мысль, она может проявиться как в простом самоощущении (брезгливость к ближнему), так и в сложнейших актах самосознания (тонкий налёт высокомерия в мысли). Сей грех поражает любые сословия: даже нищий может возгордиться своей близостью к Богу или природе. Superbia легко вскружит голову красивой крестьянке, удачливому купцу, понявшему сложную задачу студенту, пользующемуся почётом рыцарю. И даже в акте монаха «уйти от мира и там служить Богу» может проскользнуть гордыня, мол, «я не такой как вы (миряне)». Не менее важно и то, что это грех моментальный, он не похож на ржавчину, медленно разъедающую благородный клинок, напротив, она подобна вспышке молнии.
Совершенный ангел, прозванный «Светоносным» (Lucifer) в один миг, испытав гордыню, преобразился – буквально изменил свою природу, став Дьяволом. Поэтому, как замечает святой Фульгенций, впавший в высокомерие испытывает парадоксальную трансформацию: из дурного пожелания быть больше, чем ты есть, человек в итоге умаляется, становится меньше, чем был.
Более того, тяжесть этого греха напрямую связана с тем, что, оставаясь незаметным, он потворствует другим грехам. Как писал Августин Аврелий: «Начало всякого греха – гордыня. Начало гордыни для человека – это отрицание Бога».
Гордыня – это трещина, разрушающая связь человеческой души и Бога. Иоанн Златоуст подчёркивал, что некоторые грехи простительны, поскольку спровоцированы неразумием сладострастия плоти, в то время как высокомерие перед Богом – загадочно и непростительно. Объяснить истоки гордыни особо не удавалось, обычно ссылались либо на «диаволово искушение», либо на самопроизвольное безумие души (anoia, т.е. буквально слабоумие, идиотизм души).
У гордыни много имён:
superbia как надменность и чувство превосходства над другими,
insolentia как заносчивость, arrogantia как высокомерие и претенциозность,
magnificentia или elatio как презрение к другим, а также хвастовство и важность,
fastidium как упорство и неповиновение,
vanagloria как суетное и пустое славословие себе.
Но основе: «моё важнее, чем твоё и даже важнее всякого правила или закона мира».
У гордыни был античный предшественник – хюбрис, то есть нарушение воли богов. Однако, во-первых, хюбрис – это не состояние, а поведение, которое имело определённые последствия: потерю удачи и гнев богов. Во-вторых, греки не выработали культурное требование смирения, поэтому рассматривали хюбрис как сочетание личных качеств и случая.
Уже позже в некоторые периоды гордыню то сводили, то разводили с тщеславием (vanagloria). Григорий Великий даже заменил гордыню на тщеславие в списке смертных грехов, считая, что именно бахвальство и тщетные попытки возвысить себя и есть главное проявление «Люциферова греха». Однако в поздний период у «пустой славы» резко выделится элемент самолюбования, из-за чего тщеславие будут связывать и с другими грехами (прежде всего с завистью). Начиная с Возрождения (и особенно в период становления национальных государств), в культуре появляется потребность различать гордыню и гордость. Фрэнсис Бэкон по этому поводу отмечал, что «все остальные пороки противоположны достоинствам, одна лишь гордость соприкасается с ними». Поэтому вместо superbia в лексикон снова входят торжественные decus, tumor, а также как один из синонимов гордости – gloria.
Символика superbia вращается вокруг убеждения в том, что центр/ вершина всегда только один, что делает смирение не только правильным, но и разумным выбором. Возгордиться – это практически «плевать против ветра», самонадеянно равняться с Богом или верить в то, что никому (кроме себя) ничем не обязан. Поэтому гордыне противостоит не только смирение, но и благодарность.
Метафора гордыни тесно связана с падением, блеском и ослеплением, а также с расщеплением/разрушением целого.
На гравюре Питера Брейгеля Мужицкого (из серии «Грехи», написанной в 1557-58 гг.) написано «Nemo superbus amat superos nec amatur ab illis», что можно перевести как «Гордец не любит Небеса, а Небеса не любят его».
В центре картины – павлин (символ тщеславия) и женщина в испанском платье с зеркалом в руке. Зеркало – также традиционный символ гордыни. На большинстве изображений именно зеркала, роскошные одежды и павлины будут обозначать грех superbia/vanagloria. Можно заметить, что отражение более уродливо, чем сама дама, и наоборот – монстр внизу, выглядит как человек (или даже ребенок) в прямоугольном зеркале. Глядящую на своё лицо даму пародирует демон (со стрелой в спине), разглядывающий в дорогом зеркале свой зад. В композиции много образов, указывающих на внешнюю показуху, но неприглядную суть. Например, цирюльня, где не только делают красивую прическу, но также рвут зубы и моют волосы. На заднем фоне несколько причудливых домов, в которых, однако, нельзя жить: у них нет печных труб, поэтому отовсюду валит дым. Упрямый мул не желает идти в воду, что вероятно тонкий намёк на отпадение гордеца от Бога (вода – символ крещения).
Внизу виден плод граната – символ достатка, поедаемый монстром, схожий смысл и у разбитых яиц/сфер (это знак разрушения целостности и порядка мира). Любопытны и многочисленные элементы церковного одеяния – кардинальская шапка, папский посох и др. А также улей, похожий на тиару римского папы, из которого улетают пчёлы. Это знак того, что люди теряют веру, если подменяют её внешними элементами роскоши или гордыни от собственного благочестия.
На других гравюрах схожие мотивы. У Босха демон в образе горничной в чепце держит зеркало для любующейся дамы, а красивая посуда и шкаф соседствуют с заброшенными чётками и паутиной.
На немецких работах встречаются снова зеркала, павлины, лошади (гордое животное), и надписи – например, «Гордыня обманет всякого», «Придёт гордыня, придёт и посрамление; но со смиренными – мудрость» (цит. из Книги притчей соломоновых).
Современный теолог и католический священник Роберто Буза отмечает, что данный грех остаётся одним из самых частых и у верующих на исповеди (намного чаще каются в нём женщины, в то время как мужчины – в похоти).
Согласится с популярностью этого состояния и большинство психологов. Им регулярно приходится иметь дело с тем, что люди
а) не принимают критику и не умеют просить прощения,
б) даже не пытаются контролировать свою раздражительность в адрес других,
в) помешаны на обвинениях и доказывании своей правоты неизвестным людям в соцсетях,
г) часто наслаждаются мыслями о своей уникальности и важности, теряя всякую связь с реалиями.
Обращают внимание на эту проблему и нейрофизиологи. По мысли Джона Медины (автор книги «Генетический ад: внутри семи смертных грехов») гордыня – порождение слабой способности обучаться и учитывать новое. Он даже пытается оправдать таких людей, выдвигая версию о том, что им не повезло с геном CaMKII (кальмодулин-зависимая протеинкиназа судя по экспериментам влияет на пространственное обучение и закрепление воспоминаний о страхе).
Гордыня в той или иной форме неизбежна. Она возникает на пути взросления, сепарации и формирования личности. В силу воспитания, темперамента, вероисповедания и других деталей кому-то справляться с гордыней будет намного проще, чем другим.
Важно умение самому отделять свой гонор и зазнайство от конструктивной критики, но равно и умение прислушиваться к словам разума извне, кем бы они ни были сказаны. И напротив, привычка к чинопочитанию – родная сестра гордыни.
«Больше всего мы гордимся тем, чего у нас нет». Акутагава Рюноске
Источник: Сеть
