Иероним Босх "Семь смертных грехов и четыре последние вещи". 1475—1500
Зависть — пожилая пара в дверях завистливо смотрит на богача с ручным ястребом на руке, его слуга несёт большой мешок на плечах. Дочь пожилой пары флиртует с мужчиной через окно, её взор направлен на его увесистый кошелёк на поясе. Собаки иллюстрируют фламандскую пословицу: «Две собаки и только одна кость, нет согласия».
Зависть (лат. invidia), как и жадность или похоть, характеризуется ненасытным желанием. Её можно описать как печальную или обиженную алчность по отношению к чертам или имуществу другого человека. Она возникает из тщеславия и отделяет человека от его ближнего.
Злостная зависть похожа на ревность в том смысле, что они обе недовольны чьими-то чертами, статусом, способностями или наградами. Разница в том, что завистники тоже желают предмета зависти и жаждут заполучить его. Зависть напрямую связана с десятью заповедями, а именно: „И не возжелай … того, что принадлежит соседу“. Это утверждение также может быть связано с жадностью. Данте определил зависть как „желание лишить других людей того, что принадлежит им“.
В „Чистилище“ Данте завистников наказывают зашитыми проволокой глазами за то, что они получали греховное удовольствие, видя, как других унижают.
Согласно Фоме Аквинскому, борьба, вызванная завистью, состоит из трёх этапов: на первом этапе завистник пытается понизить репутацию другого; на средней стадии завистник получает либо „радость от чужого несчастья“ (если ему удаётся опорочить другого человека), либо „горе от чужого благополучия“ (если он терпит неудачу); третья стадия — ненависть, потому что „печаль вызывает ненависть“.
Зависть была причиной убийства Каином своего брата Авеля, поскольку Каин завидовал Авелю, потому что Бог одобрил жертву Авеля, а не жертву Каина.
Каин убивает Авеля (ок. 1600). Бартоломео Манфреди
Бертран Рассел сказал, что зависть — одна из самых мощных причин несчастья, приносящая горе тем, кто завидует, и в то же время побуждающая их причинять боль другим.
Согласно наиболее распространённым взглядам, только гордость давит на душу больше, чем зависть, среди главных грехов. Как и гордыня, зависть напрямую связана с Дьяволом, поскольку в Книге премудрости Соломона (Прем. 2:24) сказано: „зависть Дьявола принесла в мир Смерть“
Зависть или invidia – сложный комплекс чувств и выборов, заставляющий обращать внимание на то, что есть у другого. В каком-то смысле без крупицы зависти мы бы просто никогда не открыли для себя, что есть некие другие, в чём-то подобные нам, а в чём-то цепляющие и даже ранящие нас своим отличием.
Эту раннюю форму зависти отметил ещё Августин в известном фрагменте из «Исповеди»:
«Младенцы невинны по своей телесной слабости, а не по душе своей. Я видел и наблюдал ревновавшего малютку: он ещё не говорил, но бледный, с горечью смотрел на своего молочного брата».
Там же он формулирует и вопрос, позволяющий обнаружить структуру зависти: «Зависть ведёт тяжбу за превосходство, – что превосходит Тебя?».
Христиане считают, что уравновесить зависть должна кротость, только важно понимать её не столько как смирение, сколько как пожелание другим блага. Поэтому в христианской системе ей противостоит кроткая доброта (humanitas), иногда понимаемая более конкретно как чувство благодарности (gratia) или сочувствие. Как отмечал Иоанн Дамаскин, великодушие и сострадание крайне схожи с завистью – в обоих случаях мы озабочены состоянием ближнего, просто в одном случае его горе вызывает в нас печаль, в другом – радость.
Invidia определена диалектически точно в «Этике» Спинозы: завистлив тот, кто получает удовольствие от несчастья другого и тот, кто уязвлён чужим счастьем. Ряд христианских авторов утверждают, что зависть – это ревностное стремление получить то, что есть у другого. Однако в такой логике неизбежны смешения: либо зависть и жадность – практически одно и то же (с тем лишь отличием, что жадность больше сконцентрирована на удержании объекта), либо зависть – логичное следствие эгоизма и гордыни.
Но мыслители (среди них Спиноза и Лакан), утверждают, что принципиальную ненужность объекта завистнику – приобретения или лишения другого интересны лишь как маркеры его счастья/несчастья. Объект же, делавший другого счастливым, только в воображении сделает таким же – в реальности же можно смело делать ставки, что нет. По этимологии, «завида» – то, на что засматриваются, поэтому, владея объектом, завистник выпадает из взгляда со стороны, что моментально лишает объект ценности.
Иоанн Златоуст сравнивает завистника с навозным жуком, свиньёй, а затем и вовсе говорит, что тот «хуже демона» – демон вредит людям поскольку такова его природа, человек же против своей природы отвергает добро и творит зло в отношении себе подобных. Не отстаёт и Иоанн Кассиан Римлянин: «завистник завистью показывает, что он малоумен и мелочен. Ибо когда завидует, то тем свидетельствует, что тот больше его, о чьём счастье он скорбит».
Иоанн Кассиан считает зависть одним из ключевых грехов в устройстве мироздания: у него не гордыня, но зависть движет Сатаной в форме змея. Зависть к уникальному статусу человека заставляет его желать грехопадения, более того, Еву он также соблазняет тем, чего не дано людскому роду («Будете как боги…»). И снова этот же грех толкает Каина на братоубийство. Богослов отмечает и тот факт, что завистника не соблазняет добродетель: получая добро от ближнего, он только озлобляется. Единственным действенным противоядием он считает молитву.
Злорадство и злопыхательство, а часто и осознанное злословие, возникают лишь при завистливом взгляде. Или иными словами, там, где образ другого позволяет нам обнаружить потерю/нехватку в себе. Собственно, именно обхождение с этой «раной» и есть все те многочисленные формы наслаждения завистью, которые мы видим. В то же время злорадство присуще практически всем принципиальным людям: сложно не испытывать удовлетворение чужой неудачей, если она вписывается или напрямую подтверждает твои идеи, принципы и суждения. Злопыхательство (как интенсивная придирчивость к другому) – обычная феноменология негативного переноса, неизбежного для невротиков в структурах власти и подчинения. А злословие – относительно безобидная форма компенсации удовольствия там, где нам приходится сталкиваться лицом к лицу с нашим несовершенством.
Зависть всегда тесно переплетена с несправедливостью. Мысль о несправедливости (другого) работает как защитный механизм. Воображая несправедливость других, мы защищаем своё ранимое Эго, это буквально бальзам для нарциссизма. Ведь если нет этой уловки, то вам придётся постоянно взирать на свои ошибки и слабости, признавая их заслуженными и правильными.
У Данте завистники помещены не в аду, а на втором уступе горы Чистилище. Они бредут по скользкой дороге в серой местности, одетые во власяницу, а веки их зашиты. В других же сюжетах их погружают в ледяную воду. Внутренний холод, а также самопожирание – наиболее устойчивые идеи о страдании завистника. Самый известный образ греха предложил Овидий в «Метаморфозах»: «… худоба истощила всё тело, Прямо не смотрят глаза, чернеют зубы гнилые; Желчь в груди у неё, и ядом язык её облит». На его основе будут созданы классические европейские аллегории зависти.
Чаще всего это иссохшая женщина или старуха с покрытой головой или напротив растрёпанными волосами, похожими на змей, которая кусает яблоко (видимо намёк на Еву). Иногда яблоко заменено на сердце, в ряде языков Европы есть соответствующая идиома – например, английское eat yourheart (out) изначально имело смысл «изводить себя завистью» (затем приобрело более широкое значение «беспокоиться по поводу чего-либо»). Также соседствуют с завистью терновник или шиповник (символ (само)истязания), иногда сеть. Классическими животными-знаками зависти или её спутниками являются: собака (часто с костью), скорпион и рак (жалящие/поедающие себя), змея или лягушка, иногда другой гад или чудище (как например, на мозаике в базилике Нотр-Дам-де-Фурвьер).
Важную роль в символике invidia также играют глаза/взгляды и цвета. По своей этимологии «ин-видиа» (т.е. «не-(на)-виденье») указывает либо на лицо, отвращенное от чего-то, либо на внутреннее ослепление. Этот момент изображали и в фигуре, отвернувшейся от символа добродетели или от любовной пары (близко к ревности), и добавляя косоглазие аллегорической фигуре.
Что же до цветов, то с подачи античных авторов, а затем через средневековые тексты к Возрождению и Шекспиру, за завистью закрепились зелёный и жёлтый. Оба цвета ассоциировались то с «дурным глазом», скрываемой враждебностью (зелёный – так же цвет ядов), то с ревностью, то с фальшью и ненавистью. Так итальянцы вместе с чёрной завистью иногда говорят о зелёной, устойчивое выражение «зелёная зависть» есть у финнов и испанцев. А вот французы, венгры и немцы представляют зависть жёлтой (например, jaune de l`envie – пожелтевший от зависти). Для сравнения, в китайском языке идиома, означающая сильный приступ зависти, звучит как «красные глаза».
Гравюра Брейгеля Invidia открывается назиданием: «Зависть – чудовище, которого надо бояться как чумы» (Invidia horrendum monstrum, suavissima pestis). Дублирующее высказывание на фламандском (Een onsterffelijke doot es nijt en wreede peste Een beest die haer seluen eet met valschen moleste) ещё более поэтично, оно гласит: «Зависть – это вечная смерть и ужасная болезнь, чудовище, которое пожирает само себя в воображаемой печали».
Центральный образ гравюры – традиционный, женщина с яблоком. Однако многократно повторяющимся образом гравюры оказывается не она, не чума, болезнь или босховские чудища, а обувь. Деревянный крестьянский башмак, а также сапоги и кожаные туфли. Ключ к пониманию образа – поговорка «Каждому человеку – свой башмак». Вероятно, именно понимание разницы людей представляется Брейгелю противоядием от зависти. Причём перевёрнутые сапоги выглядят как дурацкий колпак.
Изучая детали, можно обнаружить следующие образы. Женщина с яблоком указывает пальцем на индюка (символ зависти, иногда тщеславия). На дереве растут перья павлина (ещё один близкий к индюку символ). Две собаки не могут поделить кость – вероятно, отсылка к фламандской пословице «Две собаки и одна кость – значит не будет согласия». По мосту движется похоронная процессия: лица монахов и гроб полностью закрыты тканью. Общий смысл неясен, возможно здесь обыгрывается второе значение слова invidia – враждебность, недоброжелательство. Ведь монахи не обращают никакого внимание ни на пожар в церкви, ни на тонущих в лодке. И совсем сложно понять образы на большой лодке слева – мы видим голову, яйцо, конечность, то ли туловище, то ли мешок, набитый хворостом. Есть версия, что это буквальный распад человека изнутри, «заразившегося» завистью.
Собаки отсылают и к сюжету Босховской картины на ту же тему. У него более точный образ зависти, ведь собаки бросили свои кости и глядят на ту, что держит мужчина. Другие персонажи также читаются посредством взглядов: мужчина и женщина (вероятно владельцы ломбарда) с завистью смотрят на человека в дорогих сандалиях с ручным ястребом. Есть версия, что человек с мешком – его слуга. В левой части идёт разговор мужчины и женщины, однако взгляд последней устремлён на его кошелёк.
Бессмысленно пытаться залечить зависть успехами и приобретениями. Не возымеют эффекта и просто мантры на тему «прими себя таким какой ты есть и не думай о других». Умение «сравнивать себя с собой же, а не другими» не тренируется, а является пост-эффектом от каких-то иных изменений в личности. Как замечали многие пси, атака в лоб на зависть заканчивается только усилением вины, поскольку вы точно проиграете. Всё дело в том, что, во-первых, нельзя устранить нехватку (главный источник зависти), а во-вторых, в краткой и среднесрочной перспективе реальность всегда проиграет воображению (и это второй источник зависти). Нет простых средств, с помощью которых можно убедить себя в том, что вы лучше других или вам не нужно себя ни с кем сравнивать, если ваше воображаемое приучено выстраивать защитные эшелоны, от обратного подтверждающие глубокую уязвлённость.
В современной науке феномен зависти довольно активно исследуется. Яркие примеры современной зависти – реклама, гламурные образы успешных людей и, конечно, социальные сети. И прямые, и косвенные измерения (в т.ч. словесные отчёты опрошенных) легко обнаружат, что подавляющее большинство пользователей, видящих успех других пользователей, получат ощутимую дозу стресса и эмоций, портящих настроение. Некоторые, впрочем, получают парадоксальное удовольствие от этого (так называемый hate watching), но и в этом случае присутствует элемент стресса или тревоги.
В производстве чувства зависти наш мозг использует очень глубинные (древние) структуры, отвечающие за ощущения первичной важности – голод и жажду, боль, перенесение телесного дискомфорта. Зависть и другие социальные неудачи для нас реальны как и физическая боль (локализованы в передней части лимбической извилины), а злорадство – одна из форм удовольствия, создаваемого системой награды (вентральная область покрышки). Последняя является изобретением, компенсирующим дискомфорт от переживания собственных недостатков.
При этом, как отмечают учёные, зависть – одно из самых осознанных и предсказуемых чувств. Например, силу активизации зависти или злорадства можно хорошо предсказывать как на основе замеров (например, в экспериментах Хидехико Такахаси степень неудовольствия от чтения о чужих успехах позволяла предсказать активность вентральной покрышки при чтении о провалах людей с теми же качествами), так и на основе тех качеств, которые сами испытуемые назвали важными для себя.
Любопытный вывод состоит в том, что благодарность и сострадание – вообще не антагонисты зависти, это параллельные процессы. Уровень эмпатии обычно у человека постоянный и связан с развитием нескольких центров, а также с количеством зеркальных нейронов. Факторы, влияющие на её возникновение, в целом схожи у людей (это конкретные визуальные, звуковые и обонятельные сигналы). А вот зависть имеет эпизодический характер и её факторы крайне специфичны от личности к личности. То есть те темы или черты, по которым мы завидуем другим – зависят от биографии и крайне вариативны. Поэтому одно точно не уменьшает другое. Да и совершенно непонятно действительно ли эмпатичные люди мало завидуют или просто мы замечаем/запоминаем проявления завистливости у тех, кто меньше сочувствует нам?
В отношении зависти полезно прежде всего признать её и существование скрытой/бессознательной зависти, и бессмысленность понятия «белая зависть». Принимая реальность зависти и даже учась у неё (познавая себя), можно сделать следующий шаг – увидеть те формы, в которых она реализуется в твоём бытии. И сделать выбор, например, выбор «Не страдать».
Источник: Сеть
