Пинежские икотницы

Описание: Обмен мнениями об эффективности магических техник. Обо всем на тему магии и околомагичные темы.

Вълчица
Автор темы
Аватара
Вълчица
Автор темы
Репутация: 2684 (+2688/−4)
Сообщения: 2161
Зарегистрирован: 27 мая 2019
С нами: 4 года 10 месяцев

#1 Вълчица » 16 июня 2022, 21:54

Вопрос к знающим: что это за сущи? Выращенные Практиками и подсаженные через окорм-опой и другие способы?
Некоторые получили таких товарищей и вовсе упомянув Лешего scratch_one-s_head

Пи́нежские ико́тницы - человек, больной икотой; тот, кто может напускать икоту (по наибольшему району распространения - Пинежскому)
Это вид массовой одержимости, называемой икотой, проявлявшейся у жителей одной деревни или нескольких близлежащих деревень (в основном у женщин). Название "икота" в данном случае имеет иную этимологию и не соотносится с глаголом "икать".
На финно-угорском наречии икота означает злое существо неясного происхождения (злой дух), вселяющийся в человека и заставляющий его разговаривать разными голосами, выть, выкрикивать одну и ту же фразу и т.д. В фильме "Изгоняющий дьявола" 1973 года, поведение девочки очень напоминает поведение пинежских икотниц

«Есть на Севере, а точнее сказать, на Пинеге, такая женская болезнь — икота, которая, правда, сейчас немного поутихла, а еще совсем недавно редкую работную бабу не трепала. Найдет, накатит на бедную — и мутит, и ломает, и душит, и крик и рев на все голоса: по-собачьи, по-кошачьи, и даже самая непотребная матерщина иной раз срывается с губ..(с) Ф. Абрамов:

111.JPG

Пинежская деревня

Об "икотке" упоминал ещё в 14 веке святитель Стефан Пермский.
Епископ Архангельский и Холмогорский Вениамин в 1785 году в своем письме к Синоду считал, что это особый вид порчи и одержимость злым духом. Вениамин связывал возникновение странной болезни с языческими верованиями местного населения, перешедшими к ним от жившего в тех краях древнего народа, называемого «чудь белоглазая», который по преданиям обладал паранормальными способностями.

В XIX веке по этому поводу состоялось несколько судебных разбирательств: например, в 1815 году суд приговорил Михайло Чукрая, жителя Пинеги, к 45 ударам плетью за наведение порчи на свою сестру.

В 1812 г в Пинеге и Мезени произошли народные бунты. Население, замученное икоткой, поджигало дома колдунов,портящих местных женщин. Правительству пришлось подтянуть войска для у смирения бунтовщиков. Священники проводили разъяснительные беседы.

В 1737г царица Анна Иоановна издала указ о кликушах, так она называла бесноватых женщин, поражённые икоткой. Их следовало доставлять в суд.

В 1970г на территории Сурского сельсовета произошла страшная эпидемия икотки. Во время сенокоса все пострадавшие пили квас. Поражёно было огромное количество женщин, среди которых были и врачи, и продавцы, и вообще все слои населения. Симптомы были одни и те же: женщины выли, мычали и ревели "дурными" голосами. Их всех отвезли в районную больницу в село Карпогоры и даже приезжали врачи из Москвы, но ничем помочь не смогли.
Архангельский обком КПСС, вместе с милицией и прокуратурой вынуждены были вмешаться в ситуацию, чтобы не допустить народных бунтов и смертоубийств, ведь считалось, что избавиться от икотки можно только убийством икотника.
Женщин массово везли на лечение Лечили гипнозом, успокоительные, снотворными.

Пинежская икота внесена в международный список психиатрической заболеваний.

Кстати, последняя вспышка икотки была совсем недавно-2009-2010гг в Пермском крае.


Исследователи этого странного заболевания выделяют три разновидности икотки: «немая» — у больного происходит неудержимая зевота, текут слезы и дрожат конечности «ревущая» — сопровождается спазмом гортани, голос меняется до неузнаваемости «говорящая» — начинается продолжительным иканием, сопровождающимся выкрикиванием слов и фраз, чаще всего грубых и нецензурных.

При этом икотка выполняет своеобразные посреднические задачи. Например, «говорливая икотка» прорицает будущее, находит пропавшие вещи, то есть сообщает ту информацию или особое знание, которыми ее «носительница» не обладает.

Для немой формы икоты характерны следующие симптомы: у больных внезапно после какого-либо психогенного воздействия, а иногда и без видимой причины появляется неукротимая зевота, слезотечение, побледнение или покраснение кожных покровов, озноб или жар, происходит учащение пульса, тремор рук и век, усиливается сердцебиение, повышается давление. Больные издают глубокие, отрывистые звуки, которые сопровождаются громким иканием («икота фыйкает, хлыкчет»). Данную форму болезни они называют «немочища». Эмоциональное состояние больных во время приступов разнообразное: раздражительность, злобность, суетливость, плаксивость, тревога, подавленность. Больные стремятся к уединению, появляется потребность лежать. Сознание во время приступа всегда сохранено, больные ориентируются в окружающей обстановке, собственной личности, они правильно отвечают на поставленные вопросы в периоды между иканиями и продолжают начатую до приступа беседу, работу. Приступы чаще возникают в общественных местах, но бывают и наедине, прекратить их по собственному желанию больные не могут.

Ревущая форма икоты имеет следующие клинические проявления: чаще после каких-либо неприятностей, а иногда и без причины у больных внезапно появляется зевота, слезотечение, частое дыхание, покраснение или побледнение кожных покровов, учащение сердцебиений, пульса, повышение кровяного давления. Непроизвольно сокращаются мышцы гортани и диафрагмы, голос больных совершенно меняется, они издают воющие, протяжные звуки, которые народ называет как «лаять по-собачьи, петь по-птичьему, кричать петухом» и т.д. Все это сопровождается неистовым иканием с плачем или хохотом. Во время приступов больные жалуются на сильную слабость, прекращают начатую работу и ложатся в постель. Другие же больные физически легко переносят эти приступы и продолжают начатую работу, беседу. Сознание, как и при немой форме, всегда сохранено. В это время, как правило, появляется повышенная раздражительность, угнетенное настроение, беспричинная тоска, тревога. Больные стремятся уединиться, чтобы не обращать на себя внимание окружающих. Некоторые больные по характеру издаваемых звуков заявляют о том, что у них икота в виде собаки, птицы, мыши находится в организме и приступами выражает свое недовольство или удовольствие.

Следующая клиническая форме икоты - говорящая. Сильное протяжное икание сопровождается выкрикиванием отдельных слов, фраз, часто нечленораздельных. Больные выкрикивают имена тех людей, которые, якобы, их испортили. Во время приступов они выбалтывают сведения, о которых бы никогда никому не рассказали в обычном состоянии. Иногда приступы «говорухи» проявляются выкрикиванием нецензурных слов. Вокруг больной с приступом «говорухи» всегда собираются другие женщины, страдающие икотой и, настойчиво повторяя вопрос много раз, просят, чтобы было произнесено имя той женщины, которая «садит» икоту. И больные выкрикивают имена. Если имя произнесено, окружающие также настойчиво внушают, чтобы больная расправилась с ней. Больные могут автоматически подчиняться и против своего желания учинять расправу. Также автоматически, «помимо своей воли», набрасываются на окружающих или сокрушают все, что попадет под руку. Во время самого приступа больные на вопросы не отвечают, сознание не изменено, сужено: они помнят разговоры окружающих, автоматически выполняют различные просьбы врача, но помимо своей воли могут выполнять желания, приказы посторонних людей, о чем после приступа сожалеют (набрасываются драться, громят окружающие предметы, раздеваются, уходят куда-либо). Приступы во времени разнообразны: от нескольких минут до нескольких часов и редко дней с небольшими перерывами. После приступа у многих на несколько дней сохраняются слабость, разбитость, пониженное настроение, тоска, тревога. Многие больные ярятся своих приступов говорящей икоты, так как они понимают, что произносят имена невинных людей, подруг, родственников, а местные жители всегда начинают мстить этому человеку, его семье. Нередко это приводило к дракам, попыткам убийства, судебным процессам.

Чаще встречается «ревущая форма икоты (63,7%), затем идет «немая» (24,7%) и «говорящая» (11,6%). Все эти формы можно рассматривать и как этапы течения единого заболевания, так как заболевание чаще начинается с «немой» формы, последовательно может сменяться «ревущей» и «говорящей» икотой.

222.JPG

Девушка в народном пинежском костюме

Сами икотницы считают, что икота - существо материальное, она может попадать в организм человека через уши, глаза, нос, кожные покровы. В организме человека она принимает вид волосинки, мухи, таракана, червяка, комка, иных живых существ.
«Икота, где живет, бьется как сердце, если в позвоночнике не могу согнуться; переходит под ложечку или к горлу подкатывает, тогда зажимает так, что дышать трудно, или по рукам и ногам передвигается, вижу, будто мыши дергаются. Говорят, что нервы, а я не верю».

Считается, что икотка - это сущность, внешне похожая на плесень, которую Колдуны при помощи магических практик выращивают на остатках еды или определенных напитков (обычно в виде мелких насекомых) и затем подсаживает своё творение человеку ( чаще всего женщине) обычно через еду и напитки (пиво, шаньги). Происходит это, как правило, так: заколдованную плесень помещают в квас, морс или пиво и дают выпить жертве. Любопытен и необъясним тот факт, что икотку невозможно вырастить в крепких спиртных напитках: она не любит водку и самогон, потому они не подходят для магических ритуалов.

После того как сущность попала в носителя, она может принимать разную форму: человека, насекомого, лягушки, черта и т. д. О своем внешнем виде икотка очень любит рассказывать устами своего носителя. С таким же удовольствием она сообщает свое имя — как правило, человеческое: Егорка, Павлик, Даша и др. Икотка растет внутри своей жертвы годами. И вещать она начинает не всегда сразу после порчи, иногда она долго молчит и лишь спустя некоторое время заявляет о себе.
Самый длительный срок, зафиксированный этнографами, — 32 года (Егорка жил в носительнице 35 лет, а «говорить» начал только последние три года).

«Егорка говорит: «Матка, пошли спать, я спать хочу». И вот мы с ним и спим».

Проникнув в человека, бес «поселяется» где-то в животе, но бывает, что и по всему телу — такие ощущения испытывает носитель. Первым признаком незваного гостя является постоянно появляющаяся икота, которую невозможно остановить. Одновременно в человеке могут существовать две икотки, которые редко уживаются друг с другом, поэтому одна из них должна быть «изгнана», причем выгонять помогает вторая икотка. Еще одна интересная особенность заболевания — это то, что ему наиболее подвержены беременные женщины или женщины, живущие в тяжелых семейно-бытовых условиях.

Наиболее редкий вид икоты - врожденный, передавался исключительно по женской линии. Приступы икоты появлялись у девочек уже в детском возрасте, в силу чего они не могли заниматься крестьянским трудом, не могли обходиться без посторонней помощи, не выходили замуж.
Они оставались при родительском доме, где сначала о них заботились родители, а затем те из родственников, к кому переходил дом по наследству.
Наряду с икотой получали в дар очень чувствительную внутреннюю природу, при взрослении они могли воздействовать на людей и животных.
Окружающие об этом даре знали и всячески помогали в его развитии.
Достигнув взрослого возраста, они начинали диагностировать и лечить людей от заболеваний, связанных с нервными потрясениями, депрессиями, снимать испуг с детей, успокаивающе воздействовали на животных, снимали порчу, возвращали молоко и т. д.
Икотницы разделялись по силе воздействия на окружающих.
Наиболее «сильные» могли обнаружить украденную вещь и назвать вора. Также определить местонахождение потерявшегося или украденного животного.

Сурские жители знают, как выгнать икоту. К примеру, Ольга, по рассказам, после замужества начала худеть на глазах, таять, есть не хотела и... "кричала". Ее закрыли в лесной избушке, полностью лишив еды и воды. Пить давали лишь настой местной травки, вызывающий сильную рвоту, причем рвотные массы регулярно "инспектировались". В мучениях провела Ольга дня два. Пока наконец из нее не вышло нечто, по свидетельству очевидцев, похожее на чайный гриб. После этого женщина сутки проспала и вновь прежнюю силу почувствовала...

А "гриб" обязательно подлежит сожжению со словами: "Как береза гнется, скрипит да верещит, так и ты скрипи да верещи". После этих слов, проговоренных в печную трубу, напустившая порчу обязательно придет в дом:
"Дуня-архирейка (это прозвище) как-то наложила порчу на Настю, и ей дали отворот. Так она ить пришла, да в ворота колотила, да потом в окно. Легла в огороде и катается, и "кричит" - плохо ей. А не уследишь, пустишь в дом - "подновит" икоту-те, воротит..."

Когда происходит сжигание, создатель икотки чувствует невыносимую боль и бежит со всех сил на спасение к своему творению. Бывали случаи, что очень пожилые "производительницы" икотки прибегали за короткий промежуток из соседней деревни и стучались в окна и двери того дома, где сжигают икотку. Естественно пускать в дом её нельзя.

Если икотка понимает, что тот, в ком она сидит, скоро умрёт - она ищет себе новый "футляр".


Спойлер
Было бы странно столько лет кряду бывать на Пинежье, общаться со многими тамошними жителями и не встретить среди них хотя бы одного, кому была посажена икота. Признаюсь, такие страдальцы мне попадались. И не раз. Только их «странное» поведение я сначала объяснить себе не могла, покуда мне не открылась одна старушка.
Имени её я вам не назову, как, впрочем, не назову и других людей, кто поведал мне об икоте и икотниках. Таков наш уговор, и я его выполняю.
Та бабуля оказалась ровесницей нашего замечательного писателя-земляка Фёдора Александровича Абрамова, вместе с ним училась в начальной школе и была свидетельницей Федькиных проказ. Они-то меня и интересовали.
Однажды сидели мы с той старушкой в её доме, попивали из жаркого самовара чаёк, мирно беседовали, и невдомек мне было, что к нашему разговору прислушивается ещё кто-то. И вот, видимо вспомнив какой-то очень весёлый эпизод из своего далёкого детства, старушка озорно на меня глянула и хохотнула:
- Федюшка был хороший проказник. Помню, наша учительница вызвала его к доске читать вслух книгу «Ташкент - город хлебный»...
Тут бабуля вытерла кончиком косыночки смешливую слезинку, промолвила ещё два-три слова, запнулась и громко, с протяжным, захлёбывающимся надрывом икнула. Затем икнула ещё и ещё раз, а потом вдруг быстро-быстро зачастила. Причём совершенно чужим голосом, похожим на тот, которым разговаривает Буратино в известной радиопостановке. Произносимые ею слова были, что называется, ни к селу ни к городу, к теме нашей беседы совершенно не относились. Видно было, что старушке неловко передо мной. Она страдала, делала над собой усилие, чтобы укротить непрошеную говорю, но та не унималась.
Я постаралась не заметить состояние хозяйки, отвернулась к окну и стала любоваться лесом. Он, наполовину обнажённый, красовался метрах в пятидесяти от дома у самого края распаханного осеннего поля.
Наконец моя собеседница с собой справилась, встала из-за стола и куда-то отлучилась. Вернувшись, села на прежнее место, налила себе чаю и пожаловалась:
- Она не любит, когда мне весело.
- Кто не любит? - удивилась я.
- Да икота моя не любит веселья. Ей бы меня только мучить. С восемнадцати годов головой маюсь. Доктора померят давление - оно нормальное. А у меня голова болит, и воротит всю. Та чародейка, что влепила мне икоту, давно уж померла, а её награда до сих пор во мне живёт. В больнице её не вылечить, только знахарь может помочь.
- Вы к нему обращались?
- А как же! Он какими-то словами лечил. Словами-то меня испортили, словами и лечить надо.
- Помогло?
- Немного полегчало. И то хорошо, что зверем не реву. Говорунья я...
Окончание той истории о Федоре Абрамове я так и не узнала. Икота помешала.


Две икоты
Ксении Степановне икота была посажена дважды, и каждая их них имела свой особый норов.
Первая из икот проявляла себя, только если ей что-то было не по нутру. Тут же начинала орать: «Ио! Ио! Ио!» Очень громко орала - вся деревня слышала.
Началось всё, когда Ксения была ещё молода. Замуж её выдали в деревню Вонгу. А там жил какой-то мужик, который насаживал икоту. И насаживал он её не просто так, а на определённое слово.
На свою беду, Ксения привыкла лешакаться и ничего с этим поделать не могла. Как-то пошла она в лес, стала перелезать через огороду и порвала сарафан. Тут и лешакнулась. С той поры пристала к ней икота и до того измучила, что вынудила Ксеньюшку пойти к тому нелюдимому мужику и слёзно умолять снять с неё порчу. А он в ответ: «Я не тебе её насаживал...»
Чтобы избавиться от болезни, страдалица ходила по монастырям, там ей целительного масла давали. Пользовала она его с молитвой и вскоре стала чувствовать себя гораздо лучше. Думала, совсем уж излечилась. И вот как-то вечеряли они с мужем, и Ксения, задумавшись, прихватила из общей миски аппетитный кусочек - он сам в рот просился. Тут-то и получила от супруга ложкой по лбу.
Обиду еле сдержала. А икота не стерпела да так взвизгнула, что муж содрогнулся. Было присмиревшая, она вспрянула.
А вторую икоту Степановне насадила золовка, сестра мужа. Она не хотела, чтобы её брат женился на Ксении, настаивала, чтобы он обратил внимание на её подругу, которая имела сколотного ребёнка.
Как-то раз эта незамужняя женщина пришла в гости к уже обвенчанным супругам - они тогда были ещё молодыми. Ксения стряпала шаньги, и подошла пора вынимать их из печи. Только она потянулась к заслонке, как гостья поднялась с лавки и направилась к выходу. Хозяйка - к ней! Стала уговаривать остаться, чаю с горячими шаньгами отведать. Но та вдруг ни с того ни с сего злобно глянула и молча выскочила за дверь.
- Да понеси тебя леший! - в сердцах вырвалось у Ксении.
И с этой-то минуты прицепилась к ней ещё одна икота.
Как она себя проявляла? Ой! Лучше о том не рассказывать.
Мучила Ксению Степановну вторая икота совсем иначе, не так, как первая. Она разговаривала! А если точнее - излагала вслух чьи-то мудрые мысли. Иногда до того заумные фразы выдавала, что можно было подумать, Ксения Степановна - учёная и перед кем-то в данный момент выступает. Удивительно, но эти «научные» импровизации фонтанировали всегда невпопад, не к месту.
О том, что с ней происходит, обладательница икот отчётливо понимала, но ничего поделать не могла. Терпеливо пережидала, когда говорунья умолкнет.
В часы перемирия, когда обе икоты оставляли Ксению Степановну в покое, она гладила внучат по головкам и шёпотом их остерегала: «Не лешакайтесь, баловники! А то умру - моя икота вам передастся!»
Когда баба Ксения отдала душу Богу, икоты умерли вместе с ней.



Как икота ревёт
Пошли как-то Петя и Володя удить рыбу. Когда проходили мимо домика бабушки Лизаветы (а жила она на краю деревни), Петька спросил:
- Хочешь послушать, как икота ревёт?
Володе было тогда лет десять, не понял он, о чём его дружок спрашивает, но на всякий случай кивнул головой.
«Бабка Лизавета посадила нас за стол. Чем угощала, не помню, - рассказывает Владимир Степанович. - А Петька у неё спрашивает:
- У тебя икота есть?
- Есть, - отвечает. - Маюсь я ей.
- Я бы твою икоту на палку посадил и поджёг, - при¬грозил Петька. А бабка Лизавета как заревёт:
- Не-ет! Не-ет!
Грубым, нечеловеческим голосом ревела. С лица вся сменилась. Никогда её такой не видел. Я даже устрашился. Потом уж и вовсе пошла на всякие звериные голоса реветь, на койку прилегла, сердечная, а мы убежали. И до сих пор мне кажется, что мы не саму бабушку обидели тогда, а икоту в ней растравили. Она у неё внутри сама по себе жила, но не всегда себя проявляла.
После того случая я бабку Лизавету никогда не беспокоил. И против неё никогда никому ничего дурного не говорил. Жалел её».


Почему в Суре матюкаются
В ту пору, когда все это с ней приключилось, Вера Спиридоновна (имя и отчество изменены) ходила еще в девушках. Первого мая побежала она в клуб на танцы. Наплясалась, навеселилась, навлюблялась. Стала возвращаться домой, а ноги не идут. Руки тоже отнимаются, и зевота мучает. Насилу доплелась.
- Мне невдомек, что со мной случилось, - вспоминает Спиридоновна, - а мама сразу же смекнула, наставила отвару из блевотной травы и дала выпить. На вкус он оказался очень даже приятным.
А на крючок-то мы дверь не закрыли и ворота не заперли. И вскоре пришла к нам икотница. С другой деревни пришлёпала. В распуту. А ведь стара уже была. Вошла и спрашивает меня: «Что ты, девка, болеешь тут, что ли?».
Не обязательно икотница сама придет высматривать, иной раз может прислать человека, которому тоже посадила икоту. А ко мне, вишь, сама пожаловала...
- Выходит, зря пили блевотную траву?
- Не до конца я вылечилась. Мама рано мне воды дала, да икотница сумела высмотреть. Но кое-что я все-таки выблевала. Правда, надо было все это сжечь в печке, а мама не знала и выбросила в помойное ведро, а потом выплеснула на улицу. Если бы меня икотница не высмотрела, то все ее зло к ней бы вернулось. С троекратной силою.
- А что надо делать, чтобы икоту не посадили?
- Не лешакаться! Лучше матюкнуться, тогда не пристанет.
Вот тут-то я и поняла, почему жители Суры (по-местному - суряна) матюкаются с особым вдохновением.


Оприкосливая
Было время, когда самолёты из Суры летали не только в Архангельск, но и по четыре раза на дню сновали в Карпогоры. Утренним рейсом селяне попадали на приём к врачу, а вечером уж и дома.
В тот день Мария Фёдоровна провожала мужа в Архангельск. Довела до аэродрома, подождала, пока самолёт оторвётся от земли, и, проводив его долгим взглядом, отправилась домой. Но что такое? На аэродром шла бодра и здорова, а обратно - ноги подкашиваются!
До избы еле доплелась. Села у печи и не знает, как быть. Обряжаться пора, а она встать не может, вся обессилела. Так худо сделалось, прямо хоть помирай.
Одной дома страшно. Собрала силёнки и, опираясь на всё, что попадало под руку, добралась до соседки.
- Что это с тобой? - всплеснула руками та. - Час назад виделись - была здорова!
- Ой, не знаю! Будто что на меня вдруг накатилось, и силы вмиг пропали.
Свидетельницей их разговора оказалась знакомая старушка, что сидела в гостях. Услышав жалобы вошедшей, она, ничего не сказав, направилась к порогу.
Хозяйка отпустила её с Богом и принялась хлопотать вокруг заболевшей. В выдвижном ящике стола лекарств не оказалось, и хлопотунья бросилась в другую комнату. Там на трюмо стояла сшитая ею из открыток шкатулка, в ней тоже водились таблетки.
А в это время в кухню прокралась та самая старушка. Как потом выяснилось, она только сделала вид, что ушла. На самом деле, выскользнув во двор, зачерпнула ковшом в дождевой бочке и тихо вернулась обратно. Чуть приоткрыла дверь и, улучив момент, когда хозяйка скрылась в другой комнате, неожиданно вбежала и, не дав больной опомниться, наотмашь саданула ей в лицо холодной водой.
Та аж задохнулась. И в тот же миг почувствовала, как от волос на её голове что-то отхлынуло и будто горячая волна покатилась по телу и пошла вниз, к пяткам.
Мучивший недуг словно испарился.
- Почему я вся мокрая?
- Ничего, высохнет! - успокоила старушка и спросила о самочувствии.
- Из меня, бабушка, волной что-то вымыло. Прошла она по мне, и всё как рукой сняло.
- Это ты точно сказала! - загадочно улыбнулась бабуля. -То, что в тебе сидело, ничем иным и не снимешь! Не иначе, девка, тебя кто-то изурочил. Ну-ка, вспомни, с кем сегодня встречалась? Может, кто позавидовал тебе?
Но исцеленная чудесным образом жёночка ничего толком не могла ответить. Сухим подолом она вытирала лицо и на вопросы старушки лишь пожимала плечами.
- Дурного глаза сторонись! - посоветовала та на прощание. - Уж больно ты оприкосливая.


Пинега (2006 год)
Раковые шейки
Стряхнув с себя налипший снег, Валентина Леонидовна переступила порог и обнаружила, что мама в доме не одна. На лавке, прислонившись спиной к русской печке, сидела Поликарповна.
- Доброго вам здоровья, домоседки! Так это вы, тетка Наталья, дорожку к избе проложили?! А я иду и думаю: чьи это свежие следы впереди меня?
Даже если бы Валентина Леонидовна не застала у матери эту мягкую и добродушную старушку, румяная горка шанег на столе выдала бы её гостевание.
- Да вот только что присела, - откликнулась Поликарповна. - Угощайся, Валюшка! Шаньги ещё теплые!
- Спасибо. Не откажусь.
Предвкушая удовольствие, Валентина Леонидовна сняла пальто и подставила озябшие руки под тёплые водяные струи старинного медного рукомойника. Вкус поджидающего угощения был знаком ей с детства: шаньги у Поликарповны - объедение! А у матери удачной выпечки никогда не получалось: возиться с тестом она не любила.
- Ой! Не думала я, Валя, что в перерыв забежишь. У меня и супу не наварено, - развела руками хозяйка и виновато глянула на дочь.
- Да ладно, мама! Я не голодная, чайку бы!
- Сейчас, дочка, наставлю! Вода-то в печке горячая.
И минут через десять Валентина Леонидовна с наслаждением, присущим деревенским людям, млела у самовара. Третью чашку допивала уже не с шаньгой, а вприкуску с конфетами. Когда положила в рот последнюю «раковую шейку», вдруг услышала странное верещание. Оно шло от печки, где по-прежнему сидела Поликарповна. Только на Поликарповну старушка теперь вовсе не походила. Её лицо перекосила уродливая гримаса, губы искривлённого рта онемели и едва шевелились, но слова, отчётливо произноимые требовательным, визгливым, совершенно несвойственным тетке Наталье голоском, слышались, к удивлению, довольно отчетливо. Они, уже готовые, как бы выплескивались из её утробы, сплетаясь в одни и те же фразы: «Эта чёрненькая сейчас все конфеты съест, а я так хочу «раковых шеек»! Дай мне «раковые шейки»! Дай мне их!».
Изумленная Валентина Леонидовна забыла про чай. И до того ей стало стыдно, что не попотчевала мамину гостью, что впору было провалиться сквозь землю. Но Поликарповна стыдливого смущения чаёвницы не замечала и продолжала попрошайничать.
Странному поведению своей подруги мать вовсе не удивилась. Как позднее выяснилось, она давно уже знала о её необычной болезни. Потому-то, ничего не объясняя, быстро сунула дочери трояк и велела немедленно мчаться в магазин. На эти деньги (тогда три рубля были ещё деньги) Валентина Леонидовна взвесила «раковых шеек» больше килограмма и всё содержимое кулька высыпала на стол, когда, запыхавшаяся, прибежала обратно.
Увидев разноцветную горку вдруг снова появившегося лакомства, гостья без приглашения подошла к столу, схватила «раковую шейку» и, едва развернув фантик, запихнула её в рот. И в тот же миг всё переменилось. Поликарповна вновь стала прежней. Милой и приветливой. Тут-то Валентина Леонидовна и догадалась, что попрошайничала вовсе не тётка Наталья. То в ней икота капризничала. А угомонилась, лишь когда её угостили конфеткой. Икоту (все знают об этом) надо потешать и баловать, иначе она замучит человека.


Пинега (2006 год)
Блевотные травы
В одной молодой семье занедужил пятилетний сынишка. Признаков каких-либо болезней врачи у него не обнаружили, а вялость, частую зевоту, невесёлость объяснили просто: «Витаминов не хватает». Родители тут же принялись усиленно потчевать сына морошкой, давать отвар шиповника, поить ягодными морсами да накупили в придачу аптечных витаминов.
Но сынок на заботу отца и матери никак не откликался, и угасающая в нём жизнь приводила их в отчаяние.
- Да не пичкайте вы его! - не выдержала однажды соседка Ефросинья Артемьевна. - Дайте лучше блевотной травы! Не иначе, ему икота посажена.
Но родители не ведали, что это за трава и где её добыть.
- А я на что? - решительно заявила Артемьевна.
И им ничего не оставалось, как полностью положиться на многолетний опыт сердобольной соседки. Она верховодила лечением.
Вопреки родительскому ожиданию сынок принял отвар с охотой. Но пить ему после этого не давали. Затем взрослые оставили мальчика одного, заперли дом и затаились в сарайчике.
Дак ведь недолго и ждали. Прибежала та икотница. Из самой Шулонеми причапала и стала ходить под окнами. Заглядывает в них, а ничего не видно. Предусмотрительная Артемьевна перед уходом задёрнуть занавески не забыла и подходить к окнам мальчику запретила. «Вот кто виноват, что ваш Ванюша болеет!» - убеждённо сказала она стоявшим рядом с ней остолбеневшим супругам (непрошеная гостья оказалась их дальней родственницей).
Не удалось ей высмотреть мальца, выблевал он икоту. Когда его целители вернулись к нему, то первым делом стали под койки заглядывать: нет ли где скакуши (лягушки) или мышей белых? Но их не оказалось. Зато блевотины, похожей на скакушин нарос (лягушечью икру), было хоть отбавляй.
Увидела Ефросинья Артемьевна, что целебные травы подействовали, обрадовалась и приказала счастливым хозяевам немедля русскую печь затопить. И хотя на дворе стояло жаркое лето, те беспрекословно повиновались.
Когда огонь заполыхал, Артемьевна веником сгребла блевотину в совковую лопату, что-то пошептала над ней и бросила в пламя. Печку едва не разорвало - такой треск внутри раздался. Лопату с веником в том же огне спалила.
К вечеру Ванюшка повеселел, а вскорости и вовсе поправился. С тех пор немало лет прошло, и недавно у Ивана Фёдоровича (имя и отчество изменены) собственный сынок народился.


Деревня в низовьях Пинеги (2006 год)
Белые мыши
В то же самое время, когда архангельские врачи боролись на Пинежье с эпидемией покрикушек, в Карпогорскую районную больницу (якобы для эксперимента) привезли из Суры странную женщину. Определили её в палату, где поправляли здоровье инфарктницы, но лечили совсем не так, как их: вместо «сердечных» таблеток давали отвар какой-то пахучей травы. Пить после этого (а больная очень просила) ей не разрешали. Около её кровати поставили табуретку, на которую водрузили белоснежный эмалированный тазик. Для чего понадобились такие приготовления, вскоре выяснилось.
Новенькую, на зависть всем, опекали очень внимательно. Когда её стало выворачивать, санитарки быстро развернули на тазике стерильную простыню и немедленно вызвали врачей. Те примчались мгновенно, поспешно заслонив собой всё, что происходило вокруг больной. По их столь суетливой предусмотрительности все в палате сразу же поняли, что от них стараются что-то скрыть.
А тем временем несчастную женщину мучили удушливые спазмы. Когда её до конца вытошнило, доктора переглянулись. Не проронив ни слова, они быстро накинули края простыни на тазик и, захватив его с собой, немедленно покинули палату.
Медперсонал больницы сделал всё, чтобы сохранить случившееся в тайне. Но в Суре-то знают: в той унесённой врачами простыне ползали белые мыши.

Из книги Людмилы Егоровой "Дивная Пинега"

Распространение заболевания не ограничивается только печально известной Пинегой. Об икотке знали карельские народы, мордва, вятичи, пермяки и другие северяне. Не обошла стороной эта участь поселения Урала и Сибири. Получается, что икотка предпочитает территории, где всегда жили финно-угорские народы. Староверы, живущие в глухих местах Сибири, строили монастыри, в которых лечили больных икоткой.
Правда, приемы лечения, которыми они пользовались, были довольно жестоки: «порченых» морили голодом, били, пугали цепными медведями или собаками, держали на морозе, обливали ледяной водой. Иногда это помогало и люди (если выживали, конечно, после таких испытаний) возвращались домой полностью излечившимися.
Ученые медики считают причинами, вызывающими массовое заболевание, кислородное голодание мозговых клеток, недостаточное или избыточное содержание в организме заболевших йода, кальция, цинка, витаминов группы В. Саму икотку они называют феноменом психического заражения и относят ее к навязчивым психозам или вялотекущей шизофрении.
А лечить болезнь предлагают с помощью глубокого гипноза. Однако еще никому не удалось избавиться от икотки таким способом. Мало того, сущность вступала с докторами в спор и выдавала такие подробности их жизни, что приводила в замешательство и смущение, чему откровенно радовалась

Притча «о Лабуде-беде и её гортани бешеной»

Старинное веркольско-сурское сказание, донесённое потомками чуди белоглазой, гласит, что в центральной части пинежских карстовых пещер застыло чудище Лабуда-беда, прозванное жителями старинного села Глубокое как «Лабуда ненасытная — гортань бешеная».

Кстати, учёные из северо-западного этнологического института полагают, что название пинежского села Глубокое происходит не от глубины окрестных озёр, а от выражения «горе глубокое». Подтверждение учёные нашли в знаменитом эпосе «Слове о полку Игореве». Там плач княжеской дружины был безутешен. «Глубока не река, а пучина горя нашего», — говорил, сокрушаясь, мудрый воин русский.

Похожая тема звучит и в пинежских страданиях, дошедших до нас из глубины веков и чащобы лесов: «Лабуда-беда явилася — горе глубокое навалилося! Люди добрые, вспоможите — гортань бесячью уберите!». Эти строки пели девы пинежские, а старухи громко причитали: «Бешеная гортань закройся, Лабуда-беда, с глаз моих смойся!»

И вот спустя тысячелетие собирательница северорусских фольклорных традиций Антонина Яковлевна Колотилова, исследуя пинежскую былинную сокровищницу, наткнулась на притчи «о Лабуде-беде и её гортани бешеной».

Из отдельных строк по крупицам собирался небольшой пинежский эпос — быль о том, как предки изгоняли коварное чудище «Лабуда-беда — бешеная гортань».

Чудище шлялось по деревням и появлялось как продолжение беды. Верной приметой к появлению Лабуды-беды была перемена ветра: всегда начинался ветер северный. И в наследии А. Я. Колотиловой почти все песенные страдания начинались со слов «Ой, не дуй ты, ветер северный». Северный ветер в тех краях был отнюдь не свеж — с болот дул тот низовой ветер, принося дух кислый и гнилой.

«Гортань бешеная поганок объелась да кровью болотных жаб напилась, мало ему, окаянному, верно, Лабуда-беда дурное замутил!», — мрачно говорили мужики и шли за вилами.

Не холода боялись жители далёкой Пинеги. Северный ветер с гнилых болот, где в месте, что гортанью бешеной звалось, ещё много веков назад окаянный Лабуда-беда завёлся и разлагается, неся болезни всякие.

И сбегали крысы, и чернело молоко в крынках и… тишина… Вдруг как завоют бабы, дети, мамки. «Уж близко Лабуда-беда, ишь, как из гортани бешеной несёт», — мрачно констатировали мужики и подтягивались на околицу, вилы потирая.
ГЛЯДЬ! А там уж Лабуда-беда сидит в грязи, весь в трясине, чешуйчатый и посмеивается визгливо. А из Формозы своей поганой — сумы из чёрного барсука — игрушки достаёт (самка чёрного барсука в преданиях о нечисти лесной Формозой называлась. Люди говорили «Формозу видел — перекрестись, да три раза воротись. А не то придёт Лабуда-беда и дыхнёт гортанью бешеной»). И игрушки те людям за снедь и копеечку предлагает (якобы на счастье). Люди будто разум теряли, шальными становились — к Лабуде-беде подходили… тот дыхнёт из гортани бешеной и игрушки прямо в руку даёт. Люди игрушки в дом несли. А в доме, как и велел окаянный, последнее тёплое молоко на игрушку лили.

444.jpg


И тут обнаруживалось, что это была вовсе не пещерная глина. Это были куски плоти болотной нечисти. Её Лабуда-беда собирал в том самом месте, где беглого невинного каторжника Ярёму загубил на озере полном горя глубокого, и складывал в сумку свою Формозу.

На Севере Ярёму считали невинно оклеветанным, заблудшим сюда с дурными намерениями викингом. Каторжник Ярёма потом с каторги бежал в леса пинежские. Шёл, шёл Ярёма, прижимал к телу челобитную к воеводе. А по пятам Ярёмы шла беда. Лабуда-беда…
В лесу Ярёму, будто зверь, выследил коварный Лабуда — бешеная гортань. Он красной девицей прикинулся, бес ненасытный. И чарами своими охомутал бедного Ярёму. Потом раздел, запутал стёжки-дорожки и исчез. Ярёма, думая, что и вправду это девица красная была, два дня переживал-кручинился. А на третий день, три часа просидев на берегу сакрального озера Тайбола, утопился.
Ещё долго потом с болот к северу от Пинеги доносился запах серы да вой жуткий из гортани бешеной Лабуды-беды ненасытной.


Примечательно, что в этом месте утонуло множество рыбаков.И фольклор донёс удивительную схожесть сюжетов. Люди долго смотрели в озеро, потом необъяснимо почему начинали биться в конвульсиях и бросались в чёрные воды, чудом спасшиеся жаловались на провалы в памяти. По версии ученых, в самом узком месте Тайбольского озера, которое в народе зовётся Гортань или Бешеная гортань, является местом скопления сероводорода в высокой концентрации.


Избавиться от напасти Лабуды-беды помогли пинежские икотницы. Они на него икоту наслали. После чего окаменел окаянный упырь. Превратился в камень, камень превратился в известь. Известь стала сталактитами…

Источник: Сеть
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
Добро есть зло, зло есть добро. Летим, вскочив на помело!

Вернуться в «Беседка для общения ( вопросы новичков )»

Кто сейчас на форуме (по активности за 180 минут)

Сейчас этот раздел просматривают: Rufus_ed и 104 гостя